Отчитаются потом, что пресекли попытку бегства…
Одним полушарием я осознавал, что сгущаю краски, но другое шептало мне, что нужно уходить в глубину Аномалья, где нам ничего не будет угрожать. Там много мест, пригодных для того, чтобы обосноваться. Можно даже занять сорок второй-дробь-третий пост, находящийся в тридцати километрах к югу. Его бросили всего два с половиной года назад, и вряд ли он развалился к этому времени… Были и другие блокпосты, где мы могли бы встать гарнизоном, но не воевать, а просто жить. Может, Аномалье позаботиться о том, чтобы мы ни в чем не нуждались…
Возможно, в речах Марицы было слишком много пафоса, но все же она права. Мы – это действительно страшная правда для людей. Сначала нас просто изгнали, затем попытались уничтожить… Может, и правильно сделал Титаник, что пресек сегодня атаку штурмовой группы. Вполне вероятно, что спецназ был снаряжен по нашу душу. Встретили бы мы их как родных, а они бы покончили с нами выстрелами в спину… От людей всего можно ожидать… Я вдруг поймал себя на мысли, что думаю о людях как о своих врагах. Как будто сам не человек. Но эта мысль почему-то не расстроила меня. Может, люди мне и не враги, но надо держаться от них подальше. И лично я готов был стать частью Аномалья, лишь бы они не трогали меня и всех нас.
– Гравиталок вроде бы нет, – покачал я головой. – А если вертолеты нагрянут?
– Так по темноте можно идти, – пожал плечами Якут. – Осторожно. Детекторы у нас есть, тепловизоры тоже.
– На «ночных охотниках» тепловизоры лучше. Налетят ночью, костей не соберем…
– Не налетят, – не соглашался со мной Якут. – Я думаю, «вертушек» больше не будет. Почему спецы на бэтээрах пришли? Потому что на вертолетах боятся. После того, как «мишка» у нас навернулся. Воздушная аномалия, муть ее…
– Ну, дойдем до дробь-пятой границы, дальше что? Хочешь концерт со всех видов оружия?
– Ага, – кивнул Баян. – И вдоль тебе будет, и поперек… Нам всем будет… Правильно командир говорит. Валить нам отсюда надо, в глубину пойдем… Или боишься?
– Да нет, не боюсь, – неуверенно почесал за обожженным ухом Якут.
– Боишься… А ты не бойся. Мы для Зоны – свои. Потому что мы никого не трогаем. И Аномалье нас не трогает…
– Опять ты за свое! Вот напела тебе белобрысая мымра… Эй, слушай! А ведь она и Титанику напевала! – всполошенно воскликнул Якут. – Может, у него потому и крыша протекла?..
– Что за белобрысая мымра? – удивленно спросил я.
– Ну как это какая? Марица. Блондинка, блин…
– Очнись! Она не блондинка, – пальцем у виска покрутил Баян. – Рыжая она, с медовым отливом…
– Эй, парни, хватит мухоморы жевать! – засмеялся доселе молчавший Скорняк. – Какая она рыжая? Какая блондинка?.. Ну, есть немного рыжинки. Чуть-чуть. А так она шатенка с зелеными глазами…
Я обвел ребят недоуменным взглядом. С ума, насколько мне известно, сходят поодиночке, а тут, похоже, групповое помешательство.
– О ком это вы говорите? – спросил я, машинально хлопнув ладонью по прикладу карабина.
– Ну, как это о ком? – недоуменно глянул на меня Скорняк. – О Марице!
– Марица – брюнетка! И волосы у нее черные, и глаза…
– Да нет, блондинка! – настаивал Якут.
Баян тоже открыл было рот, но ему помешал подошедший Гуцул.
– Все, командир, можно ехать, – вытирая замасленные руки, сказал он. – Только быстро пока нельзя…
– Гуцул, – оборвал его я. – Ты Марицу видел?
– Ну да. А что?
– Тебе она понравилась?
– Очень… Я люблю, когда у женщины коса. Лучше всего темно-русая…
– Какая коса, что ты несешь? – набросился на него Якут.
– Отставить, – осадил его я. – Тебе самому какие женщины нравятся?
– Ну, блондинки больше всего. С голубыми глазами…
– А у Марицы какие глаза были?
– Голубые.
– Баян, а ты что скажешь?
– Ну, мне рыжие нравятся. Такие, как Марица…
Я выразительно посмотрел на Скорняка.
– А мне шатенки с зелеными глазами…
– Ну а мне нравятся брюнетки… И что из этого следует? – озаренно глянул я на Якута.
– Ну, мухоморы здесь точно ни при чем!
– Да, но галлюцинация точно была… Бармен сказал про Марицу, и я представил, как может она выглядеть. Это я и получил… Ты хотел видеть блондинку, она предстала перед тобой в образе блондинки…
Баян получил рыжую, Скорняк – шатенку… Каждому воздалось по желанию. И каждый лелеял в глубине образ обретенной женщины. Все понимали, что Марица на всех одна, все готовы были делить ее с другими, но пересудов на эту тему не было, поэтому каждый смог сохранить свой образ втайне от всех. Но вот правда открылась, и оказалось, что Марица – плод нашего воображения, взращенный на почве массового психоза, который смогли создать некие силы…
– Здесь что-то явно не так, – заключил я. – Надо разбираться.
И дал команду занять свои места на машинах.
Отремонтированный бронетранспортер нещадно чадил, звонко тарахтел, но все же выдержал путь до Мокрянки. Однако заглох возле бара «Пещера», куда я направил колонну. Я думал, что Гуцул нарочно заглушил мотор, но, как выяснилось, тот замолчал сам по себе. Какая-то неисправность… Похоже, дурной знак.
Дверь в магазин была открыта настежь, со скрипом покачиваясь на ветру, и я решил начать с него. Стало вдруг жутковато от мысли, что придется спускаться в подвал, а так хоть как-то затяну время.
В магазин я заходил так, будто там находились зосы. Приклад карабина вдавлен в плечо, ствол прочно привязан к глазам – куда они, туда и он. Крадущийся шаг разведчика, инстинкты и слух обострены, два штурмовых фонаря, вмонтированные в каску, выедают темноту…
С монстрами я не столкнулся, но на голову мне посыпалась отслоившаяся от потолка штукатурка. А под ногой хрустнул кусок кафельной плитки.
То, что творилось в магазине, можно было описать двумя словами – разруха и бардак. Почти все стеллажи перевернуты, на полу остатки товара, угол, где в прошлый раз находились мотоблок и газонокосилка, густо порос паутиной, но здесь я увидел связку пластиковых труб. На одной из уцелевших полок я заметил два водяных насоса, на другой – три бытовых прожектора… Значит, все, что я видел здесь недавно, было грандиозной, кем-то навеянной галлюцинацией, а в реальности товар мне никто не продавал. Я его взял сам, но некто внушил мне сцену с продавцом. Только вот насос, трубы и прожекторы были настоящими, потому они не исчезли по дороге на заставу.
А еще реальностью были мысли, которые внушила мне Марица. Вернее, тот, кто прятался за ее образом… И это мог быть злоформер… Я физически ощутил, как леденеет спина от этой мысли…
Злоформер в естественном своем обличье мог скрываться в подвале и сейчас. Встреча с ним наверняка закончится катастрофой. Но я все-таки решил спуститься к нему. Правда, для этого мне пришлось вколоть сильный психостимулятор из тех, что на короткий срок избавляют человека от страха. Нервные процессы при этом тормозились, сознание притуплялось, но в здравом уме я бы не смог влезть в пасть к самой смерти. Шпак и Скорняк также прибегли к подобной стимуляции.
Я первый вошел в зал, где нас когда-то, как нам казалось, кормил Крис. Что там за еда была на самом деле, я не знаю. Возможно, крысиные хвосты…
Пол в зале по щиколотку залит водой, на стенах плесень от жуткой сырости, штукатурка отслаивается. И нет здесь никакого тростника и бамбука. Барная стойка разрушена, столов мало, и все они перевернуты так, что столешницы утопают в воде… Лучи штурмовых фонарей неторопливо бродят по темноте, с потолка что-
