братом и женой брата, Айшей, помогали ему. Помогали, когда грязь с улиц накапливалась и начинала душить его душу, когда он просыпался ночью в поту от Площади Психов, со вкусом продажности на языке и зловонием лжи в дыхании. Тогда он приходил сюда, в эти стены с их простыми мечтами и ясными желаниями, и снова становился чистым.
— Почему ты грустный? — Исаао кончил убирать посуду и стоял, наблюдая за ним. Хитедоро заметил кусочек яичницы, прилипший к рукаву брата. Он выдернул салфетку из настольного раздаточного устройства и осторожно вытер рукав, крепко держа Исаао за запястье.
— Это не грусть, Исаао… это просто такое чувство, которое приходит иногда, когда все хорошо, — пробормотал он. — Понимаешь, что я имею в виду?
Исаао нахмурился:
— Думаю, да. Я тоже иногда это чувствую, когда смотрю на Айшу. Так хорошо, что она здесь, что даже… даже больно.
Айша, надевающая в углу туфли, покраснела и счастливо покачала головой, избегая взгляда мужчин. Хитедоро улыбнулся:
— Да, это то самое.
Он размышлял о том, каковы были шансы Исаао найти еще одну жертву синдрома Дауна в таком городе, как Кьяра, где синдром Дауна можно вылечить простой внутриутробной процедурой? И чтобы это была женщина, на которой можно жениться? И все же однажды появилась Айша, и Исаао обрел то, от чего отказался Хитедоро. Не то чтобы Хитедоро никогда не был женат, но тот союз не был счастливым союзом, не говоря уже о разводе. В головокружительном угаре любви они с Элен заключили десятилетний брачный контракт без всяких пунктов о ежегодном его пересмотре и отмене. Через год отношения стали безобразными. С того момента, как они дали взятку и скрепили печатью кровавый договор о расторжении брака, они так больше и не разговаривали.
— Дай-ка я помогу.
Хитедоро хотел помочь брату надеть рабочий комбинезон, но Исаао стряхнул его руку:
— Я сам, я умею. Я делаю это каждый день, ты же знаешь. Я не беспомощный.
— Он совсем не беспомощный, — шепотом подтвердила Айша.
— Конечно, — кисло согласился Хитедоро, — ты совсем не беспомощный.
Однако ему не раз приходилось выручать эту парочку из беды на быстрофермах.
«Человек должен сам себя кормить», — всегда говорила мама. Ей легко говорить, хотя это и справедливо. Для излечимого врожденного недуга, такого, как синдром Дауна, закон не предусматривает пенсионного обеспечения.
Работа на быстроферме была первой, на которой Исаао сумел удержаться. Хитедоро постарался устроить его работать с живой продукцией, зная, что овощи и фрукты намного более осязаемы для его брата, чем дрожжевые чаны, производящие сырье для пищевых синтезаторов.
И Исаао, и Айша начинали волноваться. Хитедоро понял, что они боятся опоздать на работу. Отбросив свои мечтания, он потянулся за пиджаком.
Попрощавшись с братом и его женой, Хитедоро вышел на улицу. Утренняя: толпа двигалась как густое тесто — тот тип разобщенного потока, который говорит о присутствии где-то рядом полиции. Быстрый взгляд по сторонам, и Изеки заметил ее. Ему даже не нужно было видеть зеленую с серебром форму ЦУРЗ, чтобы понять, кого ждет робот.
— Офицер Изеки.
Хитедоро взглянул на серийный номер и узнал старого знакомого.
— Здорово, Лобо, и кто сегодня держит твой поводок? — поинтересовался ой. — Или я могу догадаться?
Лобо указал на подвесную машину на углу улицы:
— Мой старший офицер хотел бы поговорить с вами. Он ждет в подвесной машине.
— Ну-ну, — протянул Изеки.
Дверца открылась, зевнув чернотой, и он залез внутрь. Робот скользнул на водительское место, й машина поднялась даже раньше, чем дверь за Хитедоро с шелестом закрылась. Пассажир машины рассматривал его свинцово-серыми глазами.
— Здравствуйте, офицер Изеки, — поздоровался он вежливо.
— Чем могу служить, офицер Лил? — ответил Хитедоро, испытывая неприязнь к этой корыстной учтивости.
— Вы, несомненно, знаете о побеге Габриела Кайли прошлой ночью? — спросил Пелем Лил.
— Поскольку я не глухой, не слепой и не безмозглый, да. Вести распространяются, — не скрывая удовольствия, ответил Хитедоро.
— В таком случае вы знаете, что побег ему устроили бегуны по крышам.
— Да. — Хитедоро нахмурился. — Это я тоже слышал. Бессмыслица какая-то.
— Что ж, это еще один вопрос, добавляемый к растущему списку вопросов на мистера Кайли, — хмуро сказал Лил. — Вы встречались с ним. Каково ваше впечатление о нем?
Толстые щеки Хитедоро смялись в усмешку.
— Ба! Видно, туго вам приходится, раз вы снисходите до вопросов о том, что думают муниципалы.
— Не муниципалы. Вы лично.
— Да, вам приходится туго, — мрачно усмехнулся Хитедоро. Вместо ответа Лил протянул левый кулак.
— Вы узнаете это?
Кулак разжался как смертоносный цветок, показывая крошечную гиацинтовую рыбку, лежащую в центре ладони. Ледяной озноб пробежал по спине Хитедоро.
— Ага, — с удовлетворением кивнул Лил. — Тогда я уверен, что вы скажете мне, где мы ее нашли.
Хитедоро спрятал вдруг задрожавшие руки в карманы, сделав вид, что ищет никотиновый корень.
— Сами скажите, — как можно небрежнее ответил он.
— Разумеется, мы обыскали номер Кайли в отеле. Мы нашли эту и еще несколько вещиц, принадлежавших покойной Нерите Элспет Кайли, внутри запечатанного конверта… что странно — точно такого, какими пользуюсь я в своем офисе. И вы — в своем.
— Шутите?
— Нет, никаких шуток. Просто так случилось, что мы сделали перекрестную проверку ваших отчетов. Найденные вещицы числились среди тех, что были на мисс Нерите Элспет Кайли в момент смерти. Этот список составляли вы, офицер Изеки. Видимо, я допустил небольшую оплошность, когда забирал улики из вашего кабинета… — Лил ухитрился придать себе смущенный вид, — и не вернулся за ними. А значит, они остались у вас. И я надеялся, что вы, офицер Изеки, поможете мне выяснить, как они попали к Габриелу Кайли.
Хитедоро быстро прокрутил в уме факты. Нет, откреститься не удастся. Лил уже все понял и может все доказать. Остается одно — вести себя нахально. Изеки вызывающе уставился на капитана и сунул в рот никотиновый корень.
— Их дал ему я.
— Конечно, вы. Теперь позвольте спросить у вас еще кое-что. Почему вы стали полицейским?
Хитедоро опешил:
— Что?
— Уважьте меня, мне интересно. Почему вы стали полицейским?
Хитедоро ответил не сразу:
— По той же причине, что и все. Я думал, что буду делать полезную работу. Я думал… полицейского уважают.
— Но вас не уважали. Наоборот, стоило вам сказать людям, чем вы зарабатываете на жизнь, как разговор внезапно умирал. И в переполненной комнате вокруг вас возникало еще больше пустого пространства, чем вокруг вонючки. Поэтому вы стали лгать на вечеринках, говоря людям, что вы… кто? Продавец программ ВНУТРИ мира?
