— Я такого не припоминаю.
В один момент настроение Катерины поменялось, и она с улыбкой сказала:
— Принимая во внимание вашу ситуацию, это ведь несущественно? Не правда ли?
Мальберг кротко кивнул, а Паоло поднялся из-за стола и вышел из кухни. Через минуту они услышали, как захлопнулась входная дверь.
Словно желая извиниться за поведение брата, Катерина пожала плечами.
— Знаете, мои отношения с Паоло всегда были напряженными. Мы держимся за один канат, по тянем его в разные сто роны. Я — журналист криминальной хроники, правда, бывший, а Паоло… ну, скажем, мелкий жулик. Но он неплохой человек, можете мне поверить. Он только общается с дурной компанией.
Было видно, что Катерина переживает за парня.
— Вы не должны извиняться за своего брата, — примирительно произнес Мальберг. — Я надеюсь, что не доставлю вам больших хлопот.
— Не переживайте, — улыбнулась Катерина. — О своем пропитании вы будете заботиться сами. Здесь, на углу, есть замечательная пиццерия. Вот, держите ключ от квартиры. А сейчас извините. Я вернусь домой около шестнадцати. Это единственный плюс при моей новой должности. Теперь у меня строго нормированное рабочее время и я должна быть всегда на посту. Ну, до скорого!
Мальберг предпочел провести этот день в квартире Катерины. Не потому что ему было страшно выходить из дому, нет! Лукас чувствовал себя достаточно уверенно, поскольку ему казалось, что он не оставил улик, которые могли бы вывести полицию на его след.
У Катерины была двухкомнатная квартира с кухней и старомодной ванной, где в стенной нише помещался такой же старомодный душ. Окна зала и спальни Катерины выходили на улицу. А окна кухни и ванной — во двор, где до обеда сплетничали матроны, а после обеда играли шумные дети.
Обстановка квартиры словно была взята из каталога «Товары почтой», за исключением черного секретера девятнадцатого века. Все это никак не могло поднять его скверное настроение, и Мальберг, сев за секретер, подпер голову руками и стал думать.
Теперь, в полном спокойствии, он еще раз вспомнил все события, которые произошли после смерти Марлены. Мальберг родился под знаком Девы при восходящем созвездии Льва, поэтому ему было свойственно детально анализировать все происходящее и действовать соответственно выводам. Но как он ни старался найти ключ к разгадке — деталь, которая прояснила бы события последних дней, — все его мысли заходили в тупик. У Мальберга было ощущение, что он заблудился и ходит по кругу.
Какую роль играл государственный секретарь Филиппо Гонзага в жизни Марлены? Или, лучше сказать, в ее смерти? Почему похороны проходили анонимно? Почему замуровали квартиру Марлены? Кому мешало ее прошлое и почему его решили стереть, не оставив следов?
Почему? Почему? Почему?..
Неожиданно для себя Мальберг начал рисовать на листке бумаги план квартиры Марлены по памяти. Неверными линиями он обозначил лестничную клетку, большую дверь в квартиру, ванную, в которой он нашел труп Марлены, дверь, ведущую на чердак. Внезапно Лукас остановился.
Хотя его чертеж был весьма приблизительным, у него возник вопрос: нет ли между гостиной Марлены и чердаком еще одной комнаты или коридора? Конечно, во время второго визита Лукаса мало интересовала планировка квартиры. И когда он осматривал дом и заглядывал на чердак, среди всей рухляди, которая там находилась, ему запомнился ужасный платяной шкаф времен Виттория Эманнуэля.
Целый день Мальберг думал о том, не обыскать ли ему дом, в котором еще недавно была квартира Марлены Аммер, а теперь она как сквозь землю провалилась. Замуровав квартиру Марлены и уволив консьержку, кто-то пытался убрать все следы Марлены — и Мальберг это прекрасно понимал.
Но он так и не нашел ответа на вопрос, как ему незаметно пробраться в дом, а потом и на чердак. Лукас понимал, что не может рисковать, что его не должны увидеть ни при каких обстоятельствах.
Катерина опаздывала, а поскольку Мальберг не хотел оставаться наедине с Паоло, который вот-вот должен был прийти, он вышел на улицу, купил газету и присел в маленьком кафе под навесом. Лукас молча листал газету с обзором дневных новостей и пил кампари. В какой-то момент ему начало казаться, что за ним следят. И действительно, через несколько минут Мальберг заметил мужчину, который, прищурив глаза, наблюдал за ним. Средних лет, с загорелым лицом и коротко стриженными седыми волосами, он имел слегка потрепанный вид и пил один макиато за другим. Незнакомец не вызывал раздражения, но навел Мальберга на вполне определенные мысли. Принимая во внимание события последних дней, нервы у Лукаса, безусловно, начали сдавать. Кроме того, он понимал, что его разыскивает полиция. С нарочитой медлительностью отложив газету в сторону, Мальберг оплатил счет и уже хотел уйти, но тут незнакомец встал и подошел к нему.
— Scusi, Signore,[15] — сказал мужчина и сел напротив Лукаса. — Не хочу быть навязчивым…
— Мы знакомы? — перебил его Мальберг с наигранным безразличием.
Незнакомец протянул через стол руку:
— Меня зовут Джакопо Барбьери. Вы немец?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Вы хорошо говорите по-итальянски. Вы уже давно здесь живете?
Мальберг отрицательно покачал головой:
— Я здесь по делу.
— Понимаю.
— Но почему это вас интересует?
— Вы правы, мне бы стоило вначале немного рассказать о себе. Итак, я детектив, мальчик на побегушках или девочка по вызову. Называйте, как вам будет угодно. Еще год назад я работал в полиции, платили так себе. Но потом я допустил ошибку. Или, лучше сказать, позволил себя застукать. Моя вина. Меня уволили на следующий же день. Теперь перебиваюсь непостоянными заработками. А вы?
— Я приехал сюда, чтобы купить старинные книги. Знаете, Рим во время войны пострадал намного меньше, чем большие города Германии, в которых сгорело две трети всех книг. И это произошло в стране, где зародилось книгопечатание! А в Риме, где столько церквей и монастырей, больше книг и библиотек, чем в любом другом городе.
— Но ведь книги, за которыми вы сюда приехали, продаются не на блошином рынке? — улыбнувшись, заметил незнакомец.
— Понимаете ли, на самом деле у каждого специалиста есть, так сказать, свои налаженные контакты. В моей профессии хорошие контакты — это главное. Но почему вы этим интересуетесь?
— Потому что мне это весьма любопытно. Возможно, я даже смогу вам помочь, синьор Мальберг.
Лукас испугался. Он не помнил, называл ли он незнакомцу свое имя, и поэтому не торопился продолжить разговор. Наконец, стараясь скрыть волнение, Лукас спросил:
— Чем же вы хотите мне помочь?
— Мне кажется, у вас возникли серьезные трудности.
— Трудности? Что вы имеете в виду?
Незнакомец пожал плечами и опустил глаза.
— На что вы намекаете? — настаивал Мальберг. — Откуда вам известно мое имя?
Собеседник широко улыбнулся, и Лукас занервничал еще больше. Ответ мужчины прозвучал загадочно:
— Я великий незнакомец.
Мальберг с недоумением посмотрел на него, и тогда мужчина вкрадчивым голосом произнес:
— Как вы думаете, откуда Катерина Лима получает информацию? — Он сделал паузу, как бы давая Лукасу время на раздумье. — Да, я уволен из полиции, но для меня еще открыты двери всех инстанций. Я знаю, что вы в розыске.
Лицо Мальберга окаменело. Может, Катерина приказала следить за ним? Какую роль играла эта девушка в деле об убийстве Марлены? Была ли их встреча действительно случайной? А теперь еще этот Джакопо Барбьери… Можно ли ему доверять? Кому он вообще мог еще довериться?
— Вы за мной давно наблюдаете? — поинтересовался Мальберг после безуспешных размышлений.
