– И пожалуйста, не пытайся прочесть все это, а то голова разболится.
Он погасил свет и рухнул на постель, попытался представить себе существо, которое разделило бы с ним эту ночь, и быстро понял, что так просто ему сегодня не уснуть. Кровь пульсировала в ступнях, перед глазами быстро мелькали картинки. Вот черт… Он лег на спину, вытянул руки вдоль тела, но образы трех убитых женщин то и дело возникали перед ним. Последняя, Поль, упрекала его за то, что он ничего не сделал, чтобы ее спасти, за то, что он высмеял гипотезу Люсьена об улице Звезды. Он спокойно объяснил ей, что в тот час, когда Люсьен Девернуа излагал свою поэтическую теорию, она уже была мертва. Луи было слишком жарко, и он откинул одеяло. Тем временем появилась четвертая женщина, которая должна была погибнуть от рук убийцы в пятницу, коленопреклоненная и умоляющая, как статуэтки старика Клермона. У нее было трогательное робкое лицо, и Луи с большим трудом отогнал видение. Но ее лицо тут же возникло вновь в окружении деревянных статуэток Клермона. Луи снова отмахнулся и тщетно попытался уснуть, перевернувшись на живот. Тогда он скрепя сердце решил воспользоваться советом Марка. Все дело было в страсти человека к противоречию, свое средство от бессонницы Марк называл методом вонючих чертиков: если человеку говорят: спи, он не может заснуть, а стоит ему это запретить, как он тут же засыпает. Значит, нужно широко раскрыть глаза и смотреть в одну точку на стене. Если случайно закрыть глаза, то сотни чертиков выскочат из этой точки и сожрут тебя, а этот вам не шутки. Если верить Марку, так можно заснуть не позже чем через десять минут, конечно, если не вздумается заменить чертиков на маленьких фей, а тогда ты точно не уснешь. Луи в третий раз оттолкнул от себя деревянных женщин и уставился на дверной замок, чтобы не пропустить, когда оттуда будут вылетать чертики. Сначала ему показалось, что совет Марка дает свои плоды, но деревянные женщины отчаянно сражались, нещадно кроша чертиков по ту сторону двери. Луи с отвращением протянул руку к лампе, сел и залпом выпил воды. Было почти три часа. Можно и пиво открыть. Луи на ощупь добрался до кухни, зажег свет и сел за стол с бутылкой. Может, лучше заняться Бисмарком и понять, правда ли, что в мае 1874 года канцлеру взбрело в голову… Луи зажег настольную лампу на рабочем столе и включил компьютер. И вот когда машина перестала гудеть, закончив загрузку, одна из деревянных статуэток с шумом вырвалась из общей массы и возникла перед его внутренним взором. Рука Луи замерла над клавиатурой, сердце забилось. Боясь пошевелиться, Луи смотрел на безмолвное лицо, выплывшее из глубин его утомленной памяти. Это была статуэтка Клермона, одна из тех, которые он видел в мастерской. Несколько секунд он вглядывался в ее лицо, пока не запомнил его как следует. Только после этого он встал и осторожно зажег остальной свет в комнате. Прислонившись спиной к книжному шкафу с бутылкой в руке, Кельвелер начал вспоминать. Он был уверен, что уже видел это лицо, хотя с женщиной не был знаком. Он никогда не говорил с ней и не подходил близко, но совершенно точно знал ее. Луи принялся шагать по квартире, борясь со сном, который теперь настойчиво заявлял о себе. Но он боялся, что утром лицо женщины исчезнет из его памяти, и шагал и шагал с бутылкой по комнате. Прошло больше часа, прежде чем его память, как по тревоге, вытолкнула из глубин осколки воспоминаний и неожиданно выдала то, что он искал. Луи взглянул на часы. Десять минут пятого. Улыбаясь, он выключил компьютер и оделся. Эта женщина давно умерла, звали ее Клер какая-то там, и ее имя было у него в архиве. Она была убита. И если он не ошибся, именно она и была первой жертвой убийцы с ножницами.
Он причесался и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.
Глава 30
Луи поставил машину недалеко от арен Лютеции и поспешил в бункер. Ночь была теплая и безлунная. Все спали, кроме двух геев, они стояли, прислонясь голыми спинами к ограде сквера. Завидев Луи, они призывно замахали руками, но он отмахнулся, спросив себя, что подумали бы эти двое, узнай они, что он спешит на свидание с мертвой женщиной.
Он осторожно поднялся по лестнице и медленно открыл три замка на двери бункера. В соседней квартире храпел старик, спавший очень чутко, и Луи не хотелось его разбудить. Он включил кофеварку и осторожно открыл один из железных шкафов. Он забыл фамилию убитой, зато прекрасно помнил, где произошло убийство. В Невере.
Через несколько минут Луи поставил на стол чашку кофе, положил рядом тонкую папку и вытащил из нее газетные вырезки и фотографии. Он не ошибся, это была женщина, изображенная Пьером Клермоном. Простодушная улыбка, тяжелые веки, густые вьющиеся волосы, зачесанные за уши. Клер Отисье, служащая санэпидемстанции в Невере, двадцати шести лет.
Луи сделал несколько глотков кофе. Да снизойдет благодать на гнилых чертиков, подумал он. Изза них деревянные женщины бросили свой танец и без обиняков выдали свою мрачную тайну. Без чертиков женщины, пожалуй, надоедали бы ему всю ночь, но так и не рассказали бы ничего важного.
Клер Отисье была убита в собственной квартире в Невере около семи вечера, когда вернулась с работы. Это случилось восемь лет назад. Нападавший оглушил ее, задушил чулком, а потом нанес десяток ударов коротким лезвием по телу. Орудие так и не определили. На линолеуме, залитом кровью, около головы жертвы были обнаружены загадочные полосы, как будто убийца с наслаждением водил пальцами в крови жертвы.
«Эхо Невера» с пафосом добавляло, что
Луи налил вторую чашку кофе, кинул сахар и размешал. Как и следовало ожидать, происхождение этих следов установлено не было.
Вот почему его насторожил след на ковре, справа от лица второй жертвы. Он уже видел такие отметины восемь лет назад и теперь был совершенно уверен, что Клер стала первой жертвой убийцы с ножницами, задолго до того, как тот появился на улице Аквитании. А что же было между этими двумя убийствами? Может, он продолжал убивать, но об этом никто не узнал? Может, был за границей? Может, женщина с улицы Аквитании была его двадцатой жертвой?
Луи встал и задумчиво сполоснул чашку. Он окончательно проснулся, а за закрытыми ставнями занимался рассвет. Он не знал, как поступить с Луазелем. Конечно, хорошо бы рассказать ему об этом первом деле убийцы с ножницами. Но обвинять Клермона без доказательств не имело смысла, это ничего бы не изменило в судьбе Клемана Воке, а дело может зайти в тупик. Луи всегда любил оставлять петлю на шее убийцы, что было весьма рискованно, Луазель бы его не одобрил, и его можно было понять.
Не зная, на что решиться, он вернулся за стол и просмотрел последние вырезки из старых газет. Длинная статья в «Бургундии» повествовала о жизни жертвы, ее учебе, ее заслугах, профессиональной ответственности и надеждах на замужество. Увидев заголовок
Две другие газеты поместили фотографию неверского кондитера, но никаких дополнительных деталей не сообщалось. Неделю спустя газеты убеждали читателей, что следствие продолжается. На этом все и закончилось. На листке, прикрепленном к вырезке, Луи нацарапал «дело приостановлено, но не раскрыто», рядом стояло число.
Луи откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Значит, того убийцу так и не поймали. Может, это была женщина? Но есть человек, который его видел. Кондитер не смог описать убийцу, но он видел, как тот двигался, бежал. А это было очень важно.
Надо срочно повидаться с этим человеком. Подперев рукой подбородок, Луи долго смотрел на лицо Клер Отисье. И неожиданно уснул, уронив голову на стол.
Глава 31
Утром, еще плохо соображая, Луи остановил машину на теневой стороне улицы Шаль. Было
