– Очень. В конторе все в порядке?
– Никаких проблем. Зачем вы звоните, комиссар?
– Мне нужен экземпляр «Эльзасских новостей» за десятое октября. Подойдет любая другая местная или региональная газета.
– На какой предмет?
– На предмет убийства, совершенного в Шильтигеме вечером в субботу четвертого октября. Жертва – Элизабет Винд. Следствие ведет майор Трабельман. Подозреваемый – Бернар Ветийе. Я ищу статью или заметку, в которой упоминается приезд комиссара из Парижа и выдвигается версия о серийном убийце. Что-то в этом духе. Пятница, десятое.
– Полагаю, комиссар из Парижа – это вы?
– Так точно.
– Для отдела все держим в тайне или можно обсудить это в Зале сплетен?
– Полная тайна, Мордан. От этого дела у меня одни неприятности.
– Задание срочное?
– Первостепенное. Свяжитесь со мной, как только что-нибудь найдете.
– А если я ничего не найду?
– В этом случае тоже обязательно позвоните.
– Секунду, – перебил Мордан, – вам не трудно будет посылать по электронной почте сообщения о том, как прошел день? Брезийон захочет получить подробный отчет о командировке, и я смогу заняться этим уже сейчас.
– Спасибо за помощь, Мордан.
Отчет. Он напрочь о нем забыл. Адамберг заставил себя подробно описать взятие образцов, пока в памяти была свежа работа Жюля и Линды Сен-Круа. Хорошо, что он взялся за это сейчас: появление Фюльжанса, новоиспеченного отца и Ноэллы почти заставили его забыть о поте и моче. Он был рад, что завтра вместо жесткого весельчака Лалиберте его напарником станет Добряк Санкартье.
Поздно вечером на стоянку въехала машина. Адамберг вышел на балкон и увидел монреальскую группу во главе с засыпанным снегом Дангларом.
Поразительно, подумал Адамберг, как за три дня перестаешь удивляться и начинаешь воспринимать все новое как привычную рутину. Он припарковал машину перед зданием ККЖ, в нескольких метрах от хлопотливой белки, охранявшей вход. Ощущение новизны исчезло, каждый облюбовал себе норку и притерся к ней, как притирается зад к сиденью стула. В понедельник все заняли уже насиженные места в зале, чтобы выслушать инструкции суперинтенданта. После работы «на земле» – лаборатория. Достать образцы, разложить образцы в девяносто шесть ячеек для обработки. Адамберг вяло записывал указания для ежедневного отчета Мордану.
Адамберг предоставил Фернану Санкартье заниматься машинерией. Они стояли, облокотясь на белые поручни, и следили за процессом. Уже два дня Адамберг плохо спал, и монотонное движение десятков пуансонов усыпляло его.
– Заснуть можно, правда? Хочешь, схожу за кофе?
– Двойной, с кофеином, Санкартье, очень крепкий.
Сержант вернулся, осторожно неся стаканчики.
– Не обожгись. – Он протянул кофе Адамбергу. Они снова прислонились к ограждению.
– Очень скоро, – сказал Санкартье, – и пописать на снег нельзя будет – сразу выскочит штрих-код и прилетят три вертолета с копами.
– Скоро, – отозвался Адасберг, – нам даже не нужно будет допрашивать преступников.
– Да нам и видеть-то их не понадобится… Будем приезжать на место происшествия, вынюхивать следы пота, и парня поднесут нам на блюдечке.
– Нам станет скучно.
– Тебе нравится твое пойло?
– Не очень.
– Мы в этом не сильны.
– Скучаешь здесь, Санкартье?
Сержант задумался:
– Мне бы хотелось вернуться «на землю». Туда, где для работы нужны глаза и где можно пописать на снег, понимаешь? Да и девушка моя осталась в Торонто. Но не говори ничего шефу, он устроит мне взбучку.
Зажглась красная лампочка, и они какое-то время стояли неподвижно, глядя на замершие пуансоны, потом Санкартье нехотя оторвался от перил.
– Нужно шевелить клешнями. Если шеф увидит, что мы сачкуем, от злости сожрет свои носки.
Они освободили поддон, и Санкартье по новой запустил процесс.
– В Париже ты часто работаешь на улице? – спросил он.
– Стараюсь. Хожу, гуляю, мечтаю.
