людей. Поэтому я проследил за собаками-путешественницами, теми, что едят здесь, а испражняются далеко от дома, и выбрал двух из них. Я решил проследить за питбулем Лионеля Севрана.
– Продолжайте, – сказал мэр.
Он казался таким же вялым, но слушал теперь более внимательно. Луи облокотился на стол, подперев кулаком подбородок. Другую руку он держал в кармане, потому что глупая жаба не желала снова засыпать и ерзала внутри.
– В Пор-Николя произошел несчастный случай на берегу.
– Наконец-то дошли до сути.
– Да. Я приехал убедиться, что произошел именно несчастный случай.
– Да, – отрезал Шевалье, – несчастный случай. Пожилая женщина упала со скалы и разбилась. Об этом писали в газетах. Жандармы из Фуэнана сделали все, что требовалось. Вне всякого сомнения, произошел несчастный случай. Старая Мари всегда там гуляла, и в дождь и в зной. Она собирала там морских моллюсков, литорину, возвращалась с полными сумками. Вот и пошла туда как обычно, но в тот четверг шел дождь, водоросли были скользкие, в темноте она упала… Я хорошо ее знал, никто не причинил бы ей вреда.
Лицо мэра омрачилось. Он встал и, вяло прислонившись спиной к стене за своим столом, снова стал выворачивать пальцы. По его разумению, разговор был исчерпан.
– Ее нашли только в воскресенье, – добавил он.
– Поздновато.
– В пятницу никто не встревожился, у нее был выходной, а в субботу в полдень, когда она не появилась в кафе, зашли домой к ней и ее хозяевам. Никого. И только в четыре начались поиски, немного по- дилетантски, правда, никто всерьез не волновался. Никому в голову не пришло искать ее в Вобане. Уже три дня была непогода, кто мог подумать, что она пойдет за моллюсками. В конце концов в восемь вечера позвонили в жандармерию Фуэнана. Ее нашли на следующий день, прочесав все вокруг. Берег Вобан не близко, это на мысу. Вот и все. Как я уже говорил, необходимые меры были приняты. Произошел несчастный случай. И что теперь?
– А теперь необходимые меры уступают место искусству. У нее на ноге ничего не заметили?
Шевалье покорно уселся на свое место, мельком взглянув на Кельвелера. Кельвелера не просто будет заставить уйти, и он не тот человек, которого можно выставить.
– В том-то и дело, – сказал Шевалье. – Вы избавили бы себя от труда ехать в такую даль, если бы просто позвонили мне. Я сказал бы вам, что Мари Лакаста упала со скалы и с ее ногами все в порядке.
Луи опустил голову и задумался:
– В самом деле?
– Абсолютно.
– Не будет ли бестактностью с моей стороны, если я попрошу у вас протокол?
– Не будет ли бестактностью с моей стороны, если я спрошу, специально ли вас сюда прислали?
– Я больше не служу в министерстве, – улыбнулся Луи, – и вы об этом знали, не так ли?
– Я только догадывался. Значит, вы здесь в качестве добровольца?
– Да, и вы совершенно не обязаны отвечать на мои вопросы.
– Вы могли бы сказать сразу.
– А вы меня сразу не спрашивали.
– Это правда. Прочтите рапорт, если вас это успокоит. Спросите его у моей секретарши, только, пожалуйста, не выносите его из кабинета.
Луи в который раз спрятал в карман косточку, до которой, похоже, решительно никому не было дела, как будто Париж усеян кусочками женских пальцев. Он внимательно прочел рапорт, составленный жандармами в воскресенье вечером. О ногах действительно ни слова. Он попрощался с секретаршей и вернулся в кабинет мэра. Но тот вышел пропустить стаканчик в кафе напротив, как объяснил молодой человек в приемной.
Бегая вокруг стола, мэр играл партию в бильярд в окружении дюжины своих подчиненных. Луи дождался, когда мэр промахнется и прекратит игру, чтобы подойти к нему.
– Вы не сказали, что Мари работала у Севранов, – прошептал он у него за спиной.
– А какое это имеет значение? – прошептал в ответ мэр, следя за игрой соперника.
– Да ведь питбуль принадлежит им!
Мэр сказал несколько слов своему соседу, отдал ему кий и увел Луи в угол зала.
– Месье Кельвелер, – сказал он, – я не знаю, чего вы добиваетесь, но вы не можете не считаться с фактами. В сенате мой коллега Дешам очень хорошо отзывался о вас. И вот вы здесь и заняты происшествием, без сомнения, трагическим, но не представляющим ни малейшего интереса для такого человека, как вы. Вы едете за шестьсот километров, чтобы связать две вещи, никак между собой не связанные. Мне говорили, что переубедить вас трудно, а это не всегда достойно похвалы, но почему вы занимаетесь делом, в котором все ясно?
Немного критики, немного лести, отметил Луи. Ни один выборный чиновник не желал видеть его в своих владениях.
– В сенате, – вяло продолжал Шевалье, – также говорят, что лучше терпеть клопов в кровати, чем позволить Немцу рыться в своих шкафах. Извините, если это вас задевает, но так о вас говорят.
– Я знаю.
