– И там была железная дисциплина и все такое.
– Нет, вполне приличное заведение, если верить лейтенанту Лэнсону. У ребенка был реальный шанс не стать психом, но отец все испортил.
– Письма писал?
– Да. В течение первого года он написал ему раз пять-шесть, а потом – гораздо чаще. Письма стали приходить раз в месяц, потом, когда мальчику исполнилось тринадцать лет, – раз в неделю. И так продолжалось до его девятнадцати лет.
Эрмель забарабанил пальцами по столу, о чем-то размышляя.
– А его мать?
– Ни разу с ним не общалась. Ни разу не виделась. Она умерла во Франции, когда парню исполнился двадцать один год.
Эрмель досадливо поморщился, покачав головой:
– Да, грязную историю вы мне рассказали, дружище.
Он протянул руку, нехотя включил магнитофон.
– «В течение почти десяти лет Джон Падуэлл, переписываясь с сыном, готовил его к священной миссии. (Это слова обвиняемого.) С этой целью Стюарт, воспользовавшись помощью друга своего отца, бывшего заключенного, в возрасте двадцати двух лет сменил документы и уехал в Канаду. (Даты вы уточните, дружище.) Джон Падуэлл нанял детектива. (Имя нам пока неизвестно.) И тот следил за его женой, сбежавшей во Францию сразу после суда. Так продолжалось до самой ее смерти. Таким образом, отец и сын получали полную информацию о личной жизни Ариадны Жерман, по мужу Падуэлл; им были известны имена двоих мужчин, с которыми она состояла в связи после Симона и Поля Элуэнов и которые (цитата из материалов допроса) были ими обвинены в двойном преступлении: в том, что украли у Падуэлла-старшего супругу, а у его сына – мать. Стюарт Падуэлл уверяет, что ни он сам, ни его отец не собирались покушаться на жизнь его матери, поскольку именно эти четверо мужчин разрушили семью и должны нести за это ответственность. Симон Элуэн был уже мертв, и Стюарту предстояло (цитата) избавить мир от остальных: от Поля Элуэна, забравшего Ариадну Жерман во Францию, от Жак-Жана Серно и Фернана Деги, познакомившихся с ней в Гренобле, несколькими годами позже. (С датами разберемся потом.) С тех пор как Стюарт сменил документы и имя, отец общался с ним очень осмотрительно и призывал его как можно тщательнее разработать план действий, чтобы избежать ареста и суда, так как сам не понаслышке знал, что такое тюрьма. Стюарт Падуэлл, он же Лоуренс Доналд Джонстоун, составил несколько планов, но ни один из них, по его словам, его не удовлетворял. Устроившись работать егерем в канадский заповедник (у меня самые смутные представления о Канаде, дружище, поэтому с названием вы сами разберетесь), работая добросовестно и полагаясь только на себя (цитата), он постепенно приобрел репутацию прекрасного специалиста по оленям».
– По гризли, – поправил его Адамберг.
Эрмель продолжал:
– «По гризли. Потом Джон Падуэлл внезапно умер, и примерно в это же время канадские ученые получили известие от своих французских коллег, что в Альпах снова появились волки. Стюарт счел это знаком свыше и удачным моментом для осуществления задуманного. (Это тоже цитата.) Целый год он тщательно прорабатывал каждый пункт плана. Пользуясь авторитетом среди зоологов, он без труда устроил себе командировку в Меркантурский заповедник, якобы для изучения европейских волков. В декабре он сделал остановку в Париже (даты, дружище, даты!), где продолжил изучать легенды об оборотнях и познакомился с Камиллой Форестье. Он уговорил ее поехать с ним, во-первых, потому что привязался к ней (цитата), а во-вторых, потому что в деревне одинокий мужчина вызывает подозрения и привлекает к себе внимание. (Тоже цитата.) Временно поселившись в Вальбере, департамент Приморские Альпы, он начал искать козла отпущения. Поначалу он подобрал трех кандидатов, но выбор его пал на Огюста Массара, проживавшего в деревне Сен-Виктор-дю-Мон, департамент Приморские Альпы. Туда-то Падуэлл и отправился в январе. (Дату уточнить.) Он прожил в Сен-Викторе полгода, собирая сведения о Массаре и зарабатывая себе авторитет у местных жителей, чтобы без помех осуществить свой план. Он приступил к операции шестнадцатого июня. Заточив зубы на черепе полярного волка, привезенном из Канады, он с помощью этого орудия ночью зарезал несколько овец в Вантбрюне, а в последующие ночи – в Пьерфоре и Сен-Викторе. В субботу, двадцатого июня, он распустил слух о том, что Огюст Массар – оборотень, сославшись на якобы имевший место разговор с Сюзанной Рослен, овцеводом из Сен-Виктора. В ночь с субботы на воскресенье он дал снотворное своей подруге, Камилле Форестье, вышел из дома, убил Огюста Массара и его пса, закопал их, сложив в яму также одежду Массара и его снаряжение для горных походов, а затем зарезал Сюзанну Рослен. В хижину Массара он подбросил карту с отмеченным на ней маршрутом, чтобы навлечь на него подозрения в нападении на отары. После того как он совершил налеты на овцеводческие фермы в Гийо и… другую, как ее там…»
– Ла-Кастий, – напомнил Адамберг.
– «…и Ла-Кастий, он переговорил с аджюданом Ереваном, а потом пустил по следу человека с волком Солимана Диавару, приемного сына Сюзанны Рослен, и Филибера Фужрэ, по прозвищу Полуночник, пастуха из Сен-Виктора. Их сопровождала подруга Падуэлла, Камилла Форестье. В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое июня Стюарт Падуэлл зарезал Жака Серно в Сотрэ, департамент Изер, а в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое – Фернана Деги в Бур-ан-Брессе, департамент Эн. Он навел следователей на гостиницу в Комбе, где намеренно оставил два ногтя, которые он срезал с пальцев убитого Массара, и один его волос. Вскоре, в ночь со второго на третье июля, он зарезал Поля Элуэна в Белькуре, департамент Верхняя Марна, а в промежутке между убийствами он несколько раз нападал на стада овец, дабы поддержать слухи о том, что во всех этих деяниях виновен человек-волк. (Список названий и дат вы мне тоже дадите, сам я с этим ни за что не разберусь.) Он совершал убийства, придерживаясь всегда одного и того же modus operandi.
