– Вот видишь. Они сообщили нам все, что им было известно. Что тот бедолага был учителем в Гренобле, что три года назад, выйдя на пенсию, поселился здесь.
– Да, вышел на пенсию и переехал сюда, – задумчиво повторил Полуночник.
– Его жена родом из этой деревни.
– Это нам ничего не дает.
– Мы топчемся на месте, – проворчал Солиман. – Так и сгнием тут, как перезрелая фига, упавшая с дерева. Разве не так?
– Не станем же мы и дальше торчать посреди этой чащобы! – воскликнул Полуночник. – Давайте продолжим наше перемещение по дороге, как его, road-movie. Выследим мерзавца и схватим за задницу.
– У тебя что ни слово, то глупость! – заорал на него Солиман. – Черт побери! Мы даже не знаем, где сам Массар, не говоря уже о его заднице! Может, он где-то рядом, а может, ушел далеко вперед, или дышит нам в затылок, или бьет поклоны в какой-нибудь церкви!
– Не горячись, малыш.
– Да пойми ты наконец! Мы же вот-вот потеряем его след. Нам не за что зацепиться. У нас даже нет возможности узнать, кто прирезал старика, Массар или хрен знает кто еще! А если убийцу уже нашли и полиция в курсе, что это, например, жена Серно или его сын? В таком случае что мы тут делаем, в этом грузовике?
– Едим и пьем, – спокойно произнесла Камилла.
Полуночник наполнил ее стакан.
– Осторожно, – напомнил он, – это вино только кажется безобидным.
– Мы абсолютно ничего не знаем! – кричал Солиман, все больше распаляясь. – Ничего не знаем, однако невозмутимо расселись тут как ни в чем не бывало. Часы идут, а мы не трогаемся с места. Скоро ночь, и она тоже пройдет в полном неведении.
– Успокойся, – посоветовал ему Полуночник.
Солиман пришел в замешательство, потом в отчаянии уронил руки на колени.
– «Неведение, – ровным голосом проговорил он, – отсутствие знаний или представлений, например, о том, что можно или должно знать. Незнание, неосведомленность».
– Именно так, – подтвердила Камилла.
Полуночник принялся скручивать папиросы, аккуратно проводя языком по краю бумаги.
– Пора нам двигаться дальше, – сказал он. – Делать нечего, надо поговорить с полицейскими, которые занимаются убийством Серно. Они где?
– В Виллар-де-Лансе.
Солиман пожал плечами.
– Ты считаешь, полицейские возьмут на себя труд показать тебе документы по этому делу? Или рассказать о выводах медэксперта? Не надейся, не расскажут – ни мне, ни тебе, ни ей.
– Да я и не надеюсь, – поджав губы, ответил Полуночник. – Зато не сомневаюсь, что они возьмут на себя труд проверить наши документы и выкинуть нас вон.
Он протянул одну папиросу Камилле, другую – Солиману.
– Не можем же мы им сообщить, что выслеживаем Массара, – продолжал Солиман. – Как ты думаешь, что они сделают с негром, стариком и женщиной – водителем грузовика, которые гонятся за ни в чем не повинным человеком, собираясь сказать ему пару слов?
– Они отправят их за решетку.
– Совершенно верно!
Солиман надолго умолк, затягиваясь папиросой.
– Три человека, и ни одному из них ничего не известно, – снова заговорил он несколько минут спустя, грустно покачав головой. – Как три невежды из басни.
– Из какой басни? – спросила Камилла.
– Из той басни, что я собираюсь сочинить, я назову ее «Три невежды».
– Понятно.
Солиман поднялся и принялся расхаживать по фургону, заложив руки за спину.
– На самом деле нам нужен собственный полицейский, особенный. Не похожий на других. Такой, чтобы дал нам всю нужную информацию, но при этом не вставлял палки в колеса и не мешал преследовать вампира.
– Мечтать не вредно, – ехидно заметил Полуночник.
– Да, это просто мечта, химера, – проворчал Солиман. – «Несбыточная мечта. Неосуществимая фантазия».
– Вот-вот, – поддакнул старик.
– Но если человек не мечтает, он пропадет. Без мечты он ни на что не годен.
Молодой человек толкнул створку кузова, выбросил окурок. Камилла выкинула свой окурок, приподняв брезент.
