Лоуренс поморщился:
– Может, новый.
– С чего ты взял? Тебя что-то смущает?
– Его размеры.
– Он действительно большой?
– Не то слово, слишком большой. Зубная дуга очень широкая.
Жерро уперся локтями в колени, прищурился и внимательно посмотрел на канадца.
– Так, значит, черт побери, это правда? – пробормотал он. – Все, что они говорят? Что это необычный зверь?
– Не такой, как все, – ровным голосом произнес Лоуренс.
– Может, ты плохо промерил, траппер? Подумаешь, размеры, да они никогда не бывают точными.
– Да, зубы могли соскользнуть. Мог не сразу крепко вцепиться. Тогда следы будут больше.
– Вот видишь.
Мужчины надолго замолчали.
– Но все же он очень большой, – снова заговорил Лоуренс.
– Похоже, ему предстоит хорошенько размяться, – заметил столяр, оглядев площадь, где мужчины, переговариваясь, держа руки в карманах, сжимали кулаки.
– Не говори им-
– Да они сами уже все себе сказали. Что ты думаешь делать?
– Поймать его раньше, чем они.
– Понимаю.
В понедельник на рассвете Лоуренс сложил рюкзак, закрепил его на багажнике мотоцикла и собрался отправиться в Меркантур. Вести наблюдение за любовными играми юных Маркуса и Прозерпины, попытаться найти Сибелиуса, проследить за перемещениями стаи, проверить, кто из животных на месте, кого нет, подкормить престарелого Августа, а кроме того, поискать Электру, молодую самку, о которой уже больше недели ни слуху ни духу. Он собирался также пройти за Сибелиусом на юго-восток, до самой деревни Пьерфор, где было совершено последнее нападение.
V
Два дня шел Лоуренс по следам Сибелиуса, останавливаясь лишь ненадолго передохнуть в старой овчарне, где можно было укрыться от палящих лучей чертова южного солнца, но так и не смог обнаружить волка. Канадец постоянно держал под контролем территорию площадью около двадцати двух квадратных километров, исходив ее вдоль и поперек в тщетных попытках найти останки растерзанных овец. Никогда еще Лоуренс так всерьез и надолго не изменял своей страсти к огромным канадским медведям, и он вынужден был признать, что за последние полгода кучка тощих и облезлых европейских волков оставила глубокий след в его сердце.
Он увидел Электру, когда осторожно пробирался по тропинке, проложенной по самому краю крутого обрыва: раненая молодая волчица лежала внизу. Лоуренс попытался оценить свои шансы добраться до дна расщелины, куда свалилась волчица, а главное, прикинуть, сможет ли он в одиночку оттуда выбраться. Все служащие Меркантурского заповедника разбрелись по территории, и ему пришлось бы долго ждать помощи. Ему понадобилось больше часа, чтобы добраться до животного, шаг за шагом продвигаясь вниз под нещадным жгучим солнцем. Волчица крайне ослабела; она дала себя осмотреть, и не пришлось даже принимать мер, чтобы защититься от ее клыков. У нее была сломана лапа, она много дней не ела. Лоуренс уложил ее на брезент и взвалил на плечо. Животное, хоть и исхудало до предела, все же тянуло килограммов на тридцать: для взрослого волка вес ничтожный, но изрядная тяжесть для человека, карабкающегося вверх по крутому склону. Лоуренс едва дополз до тропинки и полчаса приходил в себя, растянувшись в тени и положив руку на волчицу, чтобы она все время чувствовала, что ее не оставят подыхать в одиночестве, как в доисторические времена.
В восемь вечера он доставил волчицу в лечебный корпус.
– Ну что, внизу скандал? – осведомился ветеринар, перенося животное на операционный стол.
– По поводу?
– По поводу зарезанных овец.
Лоуренс кивнул:
– Надо, чтобы кто-нибудь это прекратил, пока они не добрались сюда. Перебьют все зверье.
– Ты опять уходишь? – спросил ветеринар, увидев, как Лоуренс рассовывает по карманам хлеб, колбасу, бутылку воды.
– Дела есть.
Да, ему еще нужно поохотиться, чтобы было чем накормить старика Августа. Неизвестно, сколько на это уйдет времени. Ведь Лоуренс, как и волк-патриарх, тоже иногда промахивался.
Он оставил записку Жану Мерсье. Они не встретятся сегодня вечером, Лоуренс собирается ночевать в старой овчарне.
На следующее утро, около десяти, когда он собирался отправиться на север и продолжить поиски, ему позвонила встревоженная Камилла. По тому, как она торопилась и захлебывалась, Лоуренс понял, что скандал разгорелся не на шутку.
– Опять началось, – сообщила Камилла. – Резня в Экаре, у Сюзанны Рослен.
