Алина невольно задумалась и пришла к выводу, что нет, далеко не все любили Сашку. Многие даже, наоборот, недолюбливали за некоторую резкость и суховатость. Но Алина знала, что это все внешнее, что за этим скрывается тонкая и нежная натура.
Алина была уверена, что Сашку, что называется, «не доласкали» в детстве. Она с теплотой относилась к Сашкиному отцу, считая, что если бы не он, то из Сашки могла бы вырасти совсем не такая устойчивая личность. А вот мать…
Собственно, у Алины была похожая ситуация в семье, может быть, поэтому девчонки так и потянулись друг к другу. Мама Алины все свое внимание отдавала младшему сыну Алику, который рос болезненным и слабым ребенком. Алина любила младшего братишку, подолгу возилась с ним, но чувствовала, чувствовала, насколько несравненно больше тепла мать отдает ему.
Если Сашка давным-давно смирилась с подобными отношениями с матерью, то Алина все никак не могла успокоиться. Ей все время хотелось, чтобы мать подошла к ней, обняла, приласкала, просто спросила, как у нее дела…
– Да брось ты! – говорила Сашка в минуты откровенных разговоров на эти темы. – Хватит уже переживать, выросли мы давно, и больно-то не нуждаемся в этом!
Но это Сашка, может быть, не нуждалась, и то Алина позволяла себе в этом усомниться, а вот она сама отчаянно страдала от нехватки материнской любви.
«Все-таки Сашка молодец, – с невольной завистью, в которой было больше восхищения, подумала она о подруге. – Умеет свои чувства при себе держать. Как закроется – ни за что не угадаешь, что у нее там внутри. А я вот так не могу…»
Алина вдруг вспомнила об одной истории, после которой, собственно, Сашка и стала такой закрытой. Вообще-то это в основном проявлялось по отношению к мужчинам, но и с подружками Сашка не всегда была как на ладони.
«Сволочь!» – выругалась про себя Алина, имея в виду того самого, единственного для Сашки, который так и остался единственным за все ее двадцать три года…
Сашка влюбилась в него впервые в жизни, когда ей было девятнадцать лет. До этого были, конечно, влюбленности, но это все не то, не то…
А вспыхнувшее вдруг в Сашке четыре года назад чувство было настолько огромным, что она даже поначалу испугалась, а потом с головой окунулась в него.
Алина смотрела на подругу, которая летала с сияющими, ослепленными от любви глазами, и почему-то беспокоилась. Не давало ей покоя какое-то ощущение тревоги.
Все закончилось банально и просто – он оказался женат, и признался в этом тогда, когда Сашка заявила ему, что беременна. Любимый долго мямлил, мямлил что-то в ответ, клялся, что, конечно, любит Сашку, всю жизнь будет любить, но, к сожалению, жизнь наша – это такое дерьмо, будь она проклята, а потом, так и не сказав ничего конкретного, просто исчез.
На следующий день вечером, когда ничего еще не знающая Алина забежала к Сашке, та лежала на постели бледная, с темными кругами под глазами.
– Что случилось? – удивленно спросила Алина, присаживаясь на краешек кровати. – Ты заболела?
Сашка медленно покачала головой. Из уголка ее глаза выкатилась слезинка и упала на подушку, оставляя на ней расплывающееся мокрое пятнышко.
Алина даже перепугалась не на шутку – она ни разу не видела, чтобы подруга плакала. И, тряся ее за плечо, уговаривая, упрашивая, вытянула из Сашки признание, что она сегодня сделала аборт.
Об этой истории Алина никому из девчонок не рассказала и никогда не напоминала о ней подруге, но с того момента в Сашке словно что-то оборвалось. Она стала гораздо более замкнутой, на некоторое время даже впала в депрессию, а потом с головой ушла в свои тренировки.
Алина старалась, как могла, смягчить переживания подруги, хотя знала – нужно, чтобы прошло время, и Сашка, переварив все это по нескольку раз в своей душе, сама успокоится.
Так оно, в общем-то, и случилось. Но с тех пор Сашка с мужчинами не встречалась. Вернее, она по- прежнему с ними очень хорошо дружила, но и – все. Девчонки даже недоумевали по этому поводу, а Лорка так вообще считала, что это просто ненормально.
– Девка – класс! – рассуждала она неоднократно, разводя руками. – Вон как эти козлы слюной исходят. Чего же ты теряешься, Сашка?
– Вот именно, что козлы, – равнодушно отвечала Сашка и переводила разговор на другую тему.
Любопытная Лариска не раз пыталась выудить у Алины сведения о том, почему Сашка ведет себя столь неадекватно, но та лишь плечами пожимала. Не хотелось ей обнажать ту неприятную историю.
Алина и сама думала, что Сашке пора оттаять – мало ли что бывает в жизни! Сама Алина влюблялась довольно часто, из-за каждого романа переживала, но особенно сильных чувств не испытывала.
«Может быть, я абсолютно пустой и поверхностный человек?» – с тоской думала она временами, страшась этой мысли и не веря ей до конца.
«А с другой стороны, ну и пусть, – рассуждала она дальше. – Зато я быстро остываю. А что, лучше вот так годами изводиться, как Сашка?»
Алина жалела, что в этот вечер не поговорила с Сашкой за жизнь. Они временами устраивали посиделки вдвоем у кого-нибудь из двоих на кухне, просиживали до утра, когда от кофе и сигарет уже начинали глаза вылезать из орбит, а утром хватали сумки и мчались на работу. Не высыпались обе, но удовольствие от общения получали колоссальное и ни за что не отказались бы от него.
– Алина, – в кухню, отвлекая девушку от ее мыслей, вошла мать. – Ты чего полуночничаешь? Завтра на работу не добудишься!
– Да что ты, мама! Я же всегда легко встаю по утрам, – возразила Алина.
Но у матери явно было плохое настроение.
– Алика разбудишь, – раздраженно сказала она, открывая форточку. – А накурила-то как! Фу! Только- только ребенок успокоился!
– Мам, ну какой же он ребенок? Шестнадцать лет уж скоро!
– Алина! – мать укоризненно посмотрела на девушку. – Ну ты же прекрасно знаешь, какой у нас Алик слабый и неприспособленный!
– А кто в этом виноват? – вдруг резко спросила Алина, затушивая окурок в пепельнице и поднимаясь. – Разве не ты? Кто все время трясся над ним, за ручку везде водил?! Вот и вырос мямлей, чего уж тут скрывать! Не в состоянии в школу самостоятельно собраться, поесть разогреть не может!
– Алина, что ты говоришь! – со стоном воскликнула мать, но Алина, распаляясь неожиданно для себя, выплескивала обиду бурными толчками.
– Все я правильно говорю! Отец все время не мог тебе правду сказать, все боялся, что ты обидишься, а зря! Ты ему все нервы измотала, затюкала совсем!
– Господи! – Тамара Семеновна ни разу не видела дочь в подобном состоянии. – Да что с тобой такое? Что ты несешь?
– Ладно! – Алина махнула рукой и пошла в коридор.
– Нет, не ладно, – опомнившись, мать догнала девушку и развернула ее. – Натрепала матери нервы и пошла! Тоже мне, красавица!
– Все, мама, не дергай меня больше, я сказала все, что хотела!
– А теперь дай я скажу! – повысила голос мать.
Отец, почувствовавший неладное, высунулся в коридор.
– Что у вас тут? – примиряющим голосом спросил он.
– Вот, полюбуйся! – торжественно указала на Алину мать. – Вырастили доченьку! Нянчились с ней!
– Да никогда ты со мной не нянчилась! – закричала вдруг Алина. – Ты вообще меня видела в детстве? Только била почем зря! Да ты и не любила меня никогда!
– Ну, спасибо, доченька, – тяжело сказала мать. – Вот она, благодарность! Раз так – собирайся и уходи отсюда совсем. Иди туда, где тебя любят, и посмотрим, как ты без матери проживешь!
– Ой, бли-и-н! – протянула Алина, зажимая уши руками и сползая по стене. – Да уйду я от тебя, уйду, не волнуйся!
– Вот прямо сейчас и уходи, – взъярилась мать, распахивая входную дверь.
Алина, блеснув глазами, кинулась к вешалке и рывком сдернув с нее куртку, низко-низко нагнулась,
