Баба Клава снова прикрыла глаза. Но на этот раз не потому, что собиралась спать. А потому, что вспоминала.
– Это так важно? – спросила она у подруг минуту спустя.
– Важно.
И баба Клава снова принялась вспоминать.
– Одного припоминаю, – сказала она наконец. – Как звали, не помню, а фамилия была приметная – Перекопченный.
– В самом деле запоминающаяся фамилия.
– С этим Перекопченным больше всего Лавр и общался, – оживилась баба Клава, как всякий пожилой человек любившая удариться в воспоминания молодости. – Общие интересы у них были.
– В самом деле?
– Оба в торговле трудились. Лавр был директором магазина. А Перекопченный, тьфу ты, никак не вспомню, как же его звали, был заместителем директора.
– В том же магазине?
– Нет. Магазины были разные. Лавр свежим мясом торговал. А Перекопченный и его директор в магазине только колбасы да сосиски признавал. Со свежим мясом не связывался. Но все равно в одной области трудились. Все праздники отмечали вместе.
– А как звали этого мужчину, вы не помните?
– Нет.
И пока подруги прикидывали, удастся ли им по одной фамилии найти в базе данных нужного Перекопченного (уж больно фамилия приметная, можно было и рискнуть), баба Клава внезапно произнесла:
– Вот ведь странность. И где жил помню, и какой одеколон предпочитал, и рубашка его неизменная нейлоновая, с бордовым галстукам он ее носил, перед глазами так и стоит. А имени не помню!
И старушка снова вознамерилась задремать. Пришлось подругам ее затеребить:
– Баба Клава! Вы помните, где жил Перекопченный?
– Склерозом, слава богу, пока не страдаю.
– Что же вы сразу нам не сказали?
– А вы разве спрашивали?
И баба Клава хитро прищурилась, глядя на онемевших подруг.
– Могу я вас спросить, зачем вам этот Перекопченный так экстренно понадобился? – спросила она, когда подробно объяснила, как проехать к нужному дому. – И почему вам это так важно?
– Хотим поговорить с ним о вашем брате.
– Если насчет тайника, который Лавр у себя в доме соорудил и который мы с вами, да и не мы одни, похоже, искали, то к Перекопченному ехать бесполезно.
– Почему?
– Не ладили они в последнее время промеж собой.
– Кто? Ваш брат и Перекопченный?
– Да. Не стало между ними согласия. А под пенсию так и вовсе разругались. Что уж там у них произошло, а только Лаврентий имя Сереги… Ах, ты господи! Ведь вспомнила же! Вспомнила! Сергей Павлович Перекопченный. Так его и звали.
Баба Клава так разошлась, что ее голос услышали в коридоре. В палату немедленно заглянула знакомая подругам медсестричка и строгим голосом сообщила, что пора заканчивать общение с пациентом. И правильно. Подруги ее не осуждали. Все должно иметь свою цену. За пятьсот рублей полчаса свидания, и точка. За тысячу час, и еще маленький бонус в виде пятиминутного прощания с поцелуями. Ну а за две… Но тут девушки себя осадили. Не о том они думают. Ох, не о том.
Подруги имя Перекопченного записали на бумажке вместе с подробным планом, как проехать к его дому. А затем девушки снова заторопили бабу Клаву.
– Баба Клава! Баба Клава! Говори скорей, пока эта жадная мымра в халате не заявилась. Что там у Перекопченного с вашим братом случилось?
Но баба Клава в ответ только широко развела руками.
– Чего не знаю, того не знаю. А только сказать могу, что дружба их одно время врозь разошлась.
– В какое время?
– Много уж лет с тех пор минуло. Старые мы с Лавром стали. И друзья, и враги все у нас в прошлом осталось.
– Ну а все-таки?
– После того как Лаврентий на пенсию вышел, они с Перекопченным, по-моему, даже ни разу и не разговаривали. Ни по телефону, ни так. Разошлись, как в море корабли. Словно и не было между ними долгих лет дружбы.
– Как же так?
– А вот так. Я как-то спросила у брата, где его приятель. Так Лаврентий даже говорить со мной на эту
