Мариша на случай, если Никитин этого еще не понял.
– Я же был рядом, – успокоил ее Никитин.
– Ну и скотина! – повторила Мариша, на этот раз с большим чувством.
К счастью, пребывая в своей эйфории, Никитин не догадался, что последний эпитет относился уже к нему лично, а не к пострадавшему в перестрелке бандиту, и благодушно кивнул. Тут вернулись ребята Никитина. Но привели они с собой только перепуганную Ирку. Последнему из бандитов удалось сбежать.
Никитин не скрывал своего разочарования. Я тоже, но по другой причине. Не слишком приятно думать, что где-то на свободе бродит тип, которому поручено прикончить одну из нас, а вторую доставить к таинственному Елизару, методы ведения допроса которого тоже не внушали надежды на счастливый исход.
– Сережа, – ласково обратилась я к нему, пользуясь тем, что он выбит из колеи, надо было вытрясти из него максимум информации (моя тетушка всегда говорила, что надо знать все обо всех – может пригодиться), – скажи, пожалуйста, отчего умер тот парень, которого мы нашли в дровяном сарайчике? Экспертиза уже состоялась?
– Состоялась, – рассеянно сказал Никитин, – но и без экспертизы ясно, что его ударили по голове и затем задушили. Но только не в тот день, когда его нашли, отсюда и трупные пятна на теле. Кстати, Стася убили таким же образом. Вероятно, действует один человек. Он же, судя по всему, угрожает и вам.
После этого мне расхотелось знать больше, я даже начала подумывать, так ли уж права была моя тетушка. Меньше знаешь – крепче спишь.
Весь следующий день после бурно проведенной ночи я мечтала, что я буду ползать как вялая муха по комнате, никуда не пойду и ко мне никто не придет. Мои мечты были полной противоположностью Маришиным. Она ведь сущий живчик и развила бурную деятельность по спасению наших жизней от угрозы местных бандитов. Я настолько устала за ночь, что не находила сил помешать ей и, хотя и догадывалась, чем могут обернуться для нас впоследствии ее действия, пустила все на самотек.
Утро началось с того, что меня разбудили звуки марша, который Мариша исполняла на собственных губах и фарфоровой чашке, от которой уже откололась пара осколков. Чашка немилосердно фальшивила, Мариша тоже.
– Иду в милицию, – поставила меня в известность Мариша. – Буду присутствовать при допросе.
– Ты уверена, что Никитин согласится?
– Пусть попробует не согласиться, – воинственно заверила меня Мариша. – Я ему всю жизнь испорчу.
На собственном опыте я знала, что это она умеет. Поэтому обрадовалась, что теперь Мариша направит свою разрушительную энергию на злосчастного Никитина и оставит меня в покое. Я отвернулась к стене и постаралась заснуть. Мне показалось, что почти сразу же из полусна меня вытряхнул вопль хозяйки.
– Что же это творится? Вчера с ночи повесила белье сушиться, а нынче сплошная грязь и двух наволочек не хватает. Хорошие вы мои, что же это на свете творится?
Так как ни к кому конкретно она не обращалась, я решила дать Марише возможность все уладить, заметив краем глаза, что ее уже нет в комнате. Только я погрузилась в дремоту, как надо мной возникла бабка Марья, которой не терпелось поделиться со мной новостями явно мрачного характера, если судить по вводной части ее рассказа.
– Воистину последние времена наступают. Грядут они, и никому от них не укрыться – ни праведнику, ни грешнику.
Мне показалось, что это я уже слышала, но мешать не стала, и бабка Марья продолжила:
– На базаре торга нет, все в страхе. Слух идет, что призраки оставляют свои могилы и бродят в ночи по улицам. Всю прошлую ночь не находили они покоя и сами людей покоя лишали. Продаю молочко одному человеку, а он весь трясется. Ночью, говорит, подкараулили его две белые женщины прямо на том самом месте, где я торгую, и гоняли по всей площади, а потом и в городе за ним помчались. Насилу, говорит, ушел. Но с головой у него точно теперь не в порядке. Твердит, что это были две молодые блудницы, верхом на рычащем звере, похожем на мотоцикл, но только гораздо страшнее и голосом громче. А больше от него ничего не добиться. Но не врет, потому как другие тоже их видели, и еще мужик один, из деревни на торг приехал, тоже их видал. По глупости ночевать остался возле кладбища, там они его и окружили. Лезли к нему на бричку, смерти его добивались. Еле от них молитвой да честным крестом отбился. Чуть не пропал! Так они от досады, что не удалось ни одну честную душу погубить, заманили к себе парней, из тех, что рэкет держат, и зверски замучили. Положим, хлопцам туда и дорога, а все-таки жалко. Лютую смерть приняли и души свои погубили. Кто их теперь отмаливать будет – непонятно.
– А молодой парень их возле старого кладбища, что возле нас, не встречал? – поинтересовалась я.
– Точно, – ахнула бабка Марья. – Был такой, в больницу увезли, с моста его столкнули. Хорошо, там неглубоко было и рыбаки сидели, утреннего клева дожидались, они его и вытащили. Он тоже все про привидения и мотоцикл бредил. Но те решили, что спьяну. Хоть от него и не пахло, но он же мог быть наркоманом. Так их у нас много. А ты откуда про то ведаешь? – спросила бабка и сама же ответила, избавив меня тем самым от необходимости лгать: – А, вы ж тоже в город бегали. Неужто и вам встретилась сила нечистая?
– Страшные, жуть, – подтвердила я ее подозрения. – Все, что рассказывают, – все правда. Видели мы их, и так мне страшно сделалось, что прямо ослабла вся – как до дому добралась, не помню.
– Ну, так Сережа с Игорьком поспешили, Игорек вас домой и привез. И чего вы в ночь поперлись за кавалерами? Зачем? Сидели бы дома – небось сами к вам прибежали бы. Чем Сережа вам плох? И майор, и в милиции служит…
С этой воркотней бабка отправилась по соседкам делиться новостями, а я порадовалась, что смогу чуток поспать.
Но сон был недолог. На пороге возникла Ира. Со вчерашнего дня она утратила румянец, осунулась лицом и теперь напоминала не рафаэлевского херувимчика, а тяжело занедужившего взрослого ангела, на долю которого в последнее время выпала масса неотложных забот.
– Привет, – сказала она, – решила зайти к тебе. Я попала в ужасную ситуацию и просто не знаю, что
