Вот почему с такой осторожностью и в то же время надеждой прихожане встретили отца Петра Сухоносова.
«Люди пришли, напитанные скорбями, – вспоминает Евдокия Евдокимовна Афонина, проработавшая церковным кассиром вместе с отцом Петром более тридцати лет. – Все устали от того, что творилось, всем хотелось, чтобы закончились наконец раздоры и нестроения». И когда молодой настоятель совершил тут свое первое богослужение, народ облегченно вздохнул, воздав благодарение Богу, пославшему им ревностного пастыря. Так отец Петр стал духовным кормчим для весьма многочисленной паствы: он не уединялся в своем храме, а постоянно ездил по соседним станицам, совершая там требы – крестил, отпевал, венчал, соборовал, причащал. В дни многодневных постов он собирал больных, старых, немощных людей из других станиц, которые не могли по состоянию здоровья приехать в «Слепцовку», в чьей-то одной хате, и там их соборовал и причащал. А всех местных Батюшка старался соборовать только в храме в установленный им день. Люди шли потоком, особенно в дни больших праздников и поминальных суббот. Обычно служба начиналась уже в 5 часов утра, но казаки собирались в храме еще раньше – с 4 часов утра, когда на дворе было совершенно темно.
«Идти в церковь по темным улицам было страшно, особенно зимой, – вспоминает далее Евдокия Афонина. – К этому времени после высылки в Казахстан на родину возвратились чеченцы и ингуши, и их отношения с местными казаками складывались непросто. Бывало, иду в храм на службу, глухая ночь вокруг, и вдруг слышу неприветливый голос кавказца: «Кто идет?» Отвечаю: «Человек идет». А сама молюсь, чтобы Господь спас от беды. «Ну, иди», – слышу тот же голос. Многие шли пешком 8–10 километров, чтобы попасть на службу. Вот какие ревностные люди были!»
Когда настоятель входил в храм и приступал к богослужению, там уже находилось много прихожан. Благочестивые православные казаки старались придерживаться дедовских традиций: мужчины стояли по правую сторону, в рубашках с длинными рукавами, все пуговицы до подбородка застегнуты, сама ж рубашка навыпуск, ремень поверх ее; женщины стояли слева, платья и кофточки тоже с длинными рукавами, все – от девочек до старушек – в белых косыночках или платочках. Центральный проход всегда свободен. Батюшка установил порядок: совершать каждую субботу заупокойное богослужение, чтобы все желающие могли поминать своих усопших родных и близких. В этот день после литургии совершалась панихида: стол выносили на середину храма, свечи на приношения ставились большие, чтобы горели долго. Батюшка без спешки, четко произносил каждое имя, которое поминалось, кадил с прилежанием и любовью. Он не просто молился, а вымаливал души усопших. Если же отец Петр отпевал покойника, то обязательно в храме, после чего усопшего несли через всю станицу 3 километра на православное кладбище в сопровождении священника и певчих, под колокольный звон и погребальное пение: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас», что в других местах властями было категорически запрещено. Так же трогательно и свято проходили родительские субботы: Батюшка выходил на кладбище, служил на могилках. Не забывал он отслужить литию на могиле царского генерала Николая Слепцова, упокоенного тут же, на старом казачьем погосте. (Вандалы-националисты позже осквернили его склеп.) Не пропускал Батюшка также ни одного так называемого «малого» праздника церковного календаря, неопустительно отмечая память всех православных святых.
В дни Великого поста отец Петр обязательно объезжал все вверенные ему станицы, навещая тяжело больных прихожан, не имевших возможности из-за болезни прийти или приехать в храм. Таких людей Батюшка на месте исповедывал, приобщал Святых Христовых Тайн, соборовал, беседовал с ними, утешая их скорбь своим пастырским словом.
Сама атмосфера, царившая на богослужениях в этой небольшой сельской церквушке, была поистине неземной – об этом вспоминают все, кто лично знал протоиерея Петра Сухоносова и постоянно посещал Покровский храм в «Слепцовке». Но, пожалуй, наиболее сильные и яркие впечатления от увиденного и прочувствованного сохранили люди, которые делали тут первые шаги к святой православной вере с детских и юношеских лет. Вот что вспоминает Анна Федоровна Купкина, выросшая под благотворным духовным опекунством Батюшки Петра: «Все праздники, особенно двунадесятые, отец Петр служил величественно, торжественно и очень трогательно.
Рождество Христово было настоящим праздником Детей. Служили ночью. Тетя Таня – сестра Батюшки – выводила нас во двор и показывала на ночном небосклоне самую яркую звезду и говорила: «Вот, дети, это та самая звездочка, что указала путь волхвам ко Христу». Она начинала рассказывать нам эту удивительную библейскую историю, а у нас сердце замирало от радости, что и мы, дети, тоже видим эту звезду. А накануне самого Рождества после вечерни выносили кутью. Первым долгом несли к батюшке. Как же он радостно принимал нас! Он пробовал приготовленную праздничную кутью, прихваливал, всем видом подчеркивая важность происходящего события, а потом щедро одаривал нас, как волхвы Младенца-Христа. А после говорил: «Идите в сторожку и храм, там осталось много людей на ночь, на службу – порадуйте их». Все это было необычайно радостно и трепетно.
А после Божественной литургии, немного отдохнув с ночи, мы гурьбой шли к батюшке колядовать. Он нас уже ждал. Когда мы начинали петь и читать рождественские стихи, то Батюшка включал магнитофон и записывал все на пленку. А затем одаривал нас рождественскими подарками. Описать нашу детскую радость просто невозможно словами! При этом Батюшка всех напутствовал: «Вы ж не забудьте навестить больных прихожан, которые не смогли прийти на службу – им тоже радость будет».
В течение трех-четырех дней мы ходили по домам, навещали больных и немощных, знакомых и незнакомых, пели рождественские колядки, оставались совершенно без голоса, но с огромной радостью в сердце. На Крещение запомнились голуби с красными ленточками, которых выпускали во время освящения воды.
Когда приближался Великий пост, то к нему готовились особенно тщательно и благоговейно. В неделю
