Видимо, если даже после подобного случая в Сунженском районе не оживилась антирелигиозная пропаганда, то такой «снег» может выпасть еще кое-кому на голову».
Если учесть, что во всем Сунженском районе в то время действовала одна-единственная церковь, настоятелем которой был священник Петр Сухоносов, то становится понятным, про какого «местного попа» в ней идет речь. Сила пастырского слова и личное обаяние Батюшки притягивали к нему молодых людей, стирали в их сознании большевистский стереотип о религии, как «опиуме для народа», и о православном священнике, как о чем-то архаичном, отсталом и ненужном «светлому коммунистическому будущему». Этот документ отражает нравственная атмосфера тех лет, в которой обычным явлением было стукачество, наушничество, доносы на верующих. С другой стороны, в нем поразительно пророчески звучат слова того самого Алексея Маздора, который все же станет священником: «А почему вы уверены, что ваша система будет прогрессировать?» Вопреки прогнозам партийных и комсомольских вожаков о том, что «чем дальше, то все меньше становится религиозных людей», как раз этих-то людей среди сунженских казаков становилось с каждым годом больше и больше.
Не без благотворного влияния протоиерея Петра Сухоносова стал православным священником и отец Сергий Резников – в прошлом выпускник Грозненского нефтяного института, а ныне – настоятель православного храма на Днепропетровщине.
«Впервые я узнал об отце Петре, будучи еще студентом, когда для духовных бесед посещал старца Меркурия, жившего тогда в Грозном. Однажды во время одной из таких наших встреч старцу принесли какую-то телеграмму от Батюшки Петра. Помню, как старец при этом почтительно отозвался о батюшке, назвав его «святым человеком». Так я вскоре познакомился лично с этим великим пастырем. Позже, помогая клирику Грозненской церкви отцу Александру Тарнакину совершать богослужения в казачьих станицах, мы старались заехать и к батюшке Петру Сухоносову в «Слепцовку». Часто бывало и так, что отец Петр, узнав, что отец Александр служит где-то поблизости, сам спешил встретиться с нами и был рад таким встречам. Ненавязчиво он многое подсказывал, давал полезные советы, учил.
Как-то отец Петр взял меня с собой на кладбище совершить там литию на могиле усопшей его сестры Татьяны. Приехав туда, он попросил меня читать и петь вместе с ним, и при этом очень удивился тому, что я почти ничего не умею. Тогда он терпеливо взялся обучать меня – и не только пению, но и умению правильно складывать иерейское облачение, переплетать книги и многому другому, что впоследствии мне пригодилось в жизни.
Даже непродолжительное общение с протоиереем Петром Сухоносовым делало неверующих людей православными христианами. Когда кто-либо жаловался батюшке, что его близкие не верят в Бога, отец Петр обязательно интересовался, носят ли они нательный крестик. Если носили, то спешил успокоить: вера непременно придет, нужно лишь терпеть и молиться за них.
«К кому же идти, как не к Богу? – наставляет он в письме неверующую. – Не к сатане же, врагу нашему, ненавидящему нас, а к любящему нас Богу. Он умирал, чтобы нам было благо, так за это Его ненавидеть? Нельзя же опускаться до детского возраста неразумного, жить только одним часом».
Он не давал поспешных советов, способных еще в большей мере обострить семейную обстановку: верующим женам Батюшка настоятельно советовал молиться за своих неверующих мужей, а мужьям за своих непокорных жен, напоминая им слова святого апостола: Неужели не освятится жена молитвами своего мужа, и муж – молитвами жены?(ср. 1 Кор. 7,. 14). Если же кто настаивал на разводе, то Батюшка напоминал им про их ответственность перед Богом за воспитание детей, за преступление главной заповеди Иисуса Христа: любить друг друга. Так отец Петр спасал от развала христианские семьи, возвращал детям их родителей, приводил супругов до веры и смирения друг перед другом.
Одной из прихожанок – рабе Божией Екатерине – было откровение, о котором рассказывает она сама: «Я увидела отца Петра, молящегося в нашем храме. Вокруг Батюшки было много белых голубей, а рядом стояла огромная кадушка с мутной водой. Я спрашиваю батюшку, откуда здесь так много голубей налетело и что это за мутная вода. А он отвечает: «Голуби – это мои прихожане, а мутная вода – это скорби, которыми мы терзаемся за нашу греховную жизнь». Батюшка страдал за всех нас, кого он знал и любил...»
Среди людей иной веры
В станице Орджоникидзевской вместе с казаками испокон веков живут ингуши. Традиционно они исповедуют не христианство, а ислам. Многие годы самого тесного соседства сблизили людей разной веры. То, что произойдет на Кавказе в начале 1990-х годов и позже – межнациональная вражда, ненависть, злоба, жажда кровавой мести – будет решительно отвергнуто всеми здравомыслящими мусульманами, жившими тут в согласии с русскими, украинцами, осетинами и другими народами. Ингуши, пережившие страшный геноцид – сталинскую депортацию 1944 года – не потеряли уважительного отношения к другим народам, хлебнувшим тоже немало горя и несправедливости в это же время.
Местные старожилы ингуши с почтением относились к настоятелю здешнего православного храма протоиерея Петра Сухоносова – за праведность его жизни, смирение и простоту, любвеобильность и внутреннее обаяние. Некоторые из них между собою называли его «русским муллой». Но сами обращались к нему так, как и казаки: «Батюшка» или «отец Петр». Станичники ингуши – пожилые и молодые, мужчины и женщины – учтиво здоровались с отцом Петром, встретившись с ним на улице, охотно приходили к нему, когда он обращался к ним за помощью.
Протоиерея Петра Сухоносова высоко ценил и уважал Президент Ингушетии Руслан Аушев. Он часто
