Петр Макаров и отец Сергий Потапов – пробыли в чеченском плену два месяца и были освобождены в результате совместной контртеррористической операции российских спецслужб. 31 мая 1999 года, в Духов День, оба они впервые в своей жизни участвовали в Патриаршем богослужении в Успенском соборе Кремля, где их тепло приветствовал Святейший Патриарх Алексий. Первосвятитель Русской Православной Церкви назвал подвигом перенесенные священниками страдания.
Похищение и последующие за ним зверства, совершенные бандитами над протоиереем Петром Сухоносовым, стали больше, чем испытанием его веры, которая была испытана многократно всею его предыдущей подвижнической жизнью в смиренном служении Богу. Условия содержания в плену протоиерея Петра Сухоносова были самыми жестокими. Промыслом Божиим отец Петр принял на себя жесточайшие страдания и мученическую смерть как жертву за спасение кавказского края, охваченного братоубийственной войной. Высокопреосвященный Гедеон, Митрополит Ставропольский и Владикавказский так скажет об этом великом подвиге: «Несомненно, отец Петр – это жертва за всех нас, живущих на Кавказе, за тех, кто знал и любил его...»
«А мои косточки птицы разнесут...»
За три дня до пленения кто-то из близких сфотографировал батюшку на память. Вглядимся в эту последнюю его прижизненную любительскую фотографию, в глаза Батюшки, исполненные великой скорби и ожидания грядущих страданий...
Знал ли протоиерей Петр Сухоносов о готовящейся над ним расправе и ожидавшей его мученической смерти? Чувствовал ли он надвигающуюся беду? Если судить по воспоминаниям людей, бывших рядом с батюшкой в последнее время, если вспомнить отдельные слова, как бы невзначай оброненные самим батюшкой, то стает понятно: он все знал и все чувствовал.
Весной 1996 года отец Петр пригласил к себе инспектора по делам несовершеннолетних местного отдела милиции, чтобы решить судьбу своей юной воспитанницы девочки Ангелины. Разговор шел о ее дальнейшем обучении. Вдруг Батюшка задумчиво сказал: «Нужно поторопиться с решением этого вопроса. Мне осталось совсем немного». И, взглянув на удивленные лица своих собеседников, сразу перевел разговор на другую тему.
Рассказывают еще, что за несколько дней до похищения, во время отпевания одной из своих стареньких прихожанок, отец Петр неожиданно печально обронил: «Счастливые люди, что их отпевают. А мои косточки птицы разнесут...»
«Батюшка много времени уделял ремонту и склеиванию церковных книг. Но незадолго до того, как его выкрали бандиты, я часто слышала от него какую-то загадочную фразу: «Времени мало. Успеть бы доклеить...», – вспоминает о последних месяцах жизни отца Петра Татьяна Гапотченко.
Годом раньше в Минеральных Водах на прославлении преподобного Феодосия Иерусалимского с отцом Петром встретилась монахиня Анастасия, приехавшая из Киева. После торжеств вместе решили поехать на родину, повидать родных и близких.
«Заехали на могилку Владыки Антония в Ставрополе, – вспоминает матушка Анастасия, – а потом Батюшка собрался было возвращаться в Слепцовку, но вдруг передумал и сказал, что вместе со мной поедет в Ипатово. Приехали туда. Батюшка пошел на могилу нашей духовной матери Фессалоникии и остался очень доволен, что там был порядок и чистота. Обошел также могилки всех наших родных, отслужил панихиду. Не забыл помолиться и об упокоении известного старца иеросхимонаха Иринея: он тоже похоронен в Ипатово. После этого мы вместе поехали в село Высоцкое, где сохранился старинный храм, ему больше 400 лет. Оттуда Батюшка решил ехать к себе домой, а я возвращалась назад в Ипатово. Все, кто был, подошли просить благословения на дорогу. Когда я подошла, то вдруг увидела, как по его лицу пробежала какая-то страшная скорбная тень. Батюшка смотрел на меня глазами, полными слез. Я поняла, что он хотел сказать: это была наша последняя встреча. Мне хотелось спросить об этом его самого, но он быстро благословил меня и отвернулся, чтобы я не видела его скорби».
Незадолго до трагедии отец Петр успел написать и отправить письма, поздравительные открытки почти всем своим духовным чадам, никого не забыв напутствовать добрым отеческим словом и лаской.
«Мир Вам и милость от Господа! – обращается он в своем последнем письме к монахине Киевского Покровского монастыря Анастасии, благодаря ее за переданный в «Слепцовку» подарок – две пары добротных кожаных сапог. – Вот видите, какая Вы мудрая? Сами умирать собираетесь, а мне сапоги понашили. Да когда же я их сношу? 100 лет мне жить, что ли? Ну, ладно, посмотрим, как они мне подойдут. Некому у нас к Вам ехать, мы сами такие, как Вы. А Вы все зовете нас... Поправляйтесь, еще бегать надо...»
Накануне своего 40-летнего юбилея получил от отца Петра поздравление и протоиерей Тимофей Гриценко – настоятель храма в Рагулях. В этом письме Батюшка напутствовал своего воспитанника последним духовным наставлением: «Не забывай мою паству». В этом же почтовом конверте лежала фотография: отец Петр в строгом постовом облачении перед святой плащаницей.
За три месяца до бандитского нападения, вспоминает Татьяна Гапотченко, отец Петр несколько раз ронял одну фразу: «Вы все бросите меня, и я останусь один». Даже в день 28 марта, спеша в храм на Божественную литургию, он, по словам Татьяны, обратился к одной из своих близких помощниц: «Вы далеко не уходите, а то когда меня
