– Хотела, чтоб я подписал.
– Подписал?
– Не. Чё я, предатель?
Гарюха помолчал. Спросил нехотя:
– Так тебе чего от меня надо?
– Сгноит.
– … Ну, сгноит. Башкой прежде надо думать. Теперь помирай, скатертью дорога.
– Егор!
Гарюха раздражённо сел на кровати.
– Ну, а чё я те сделаю? Чем отмажу? Ни бабла, ни родителей…. В смысле, они сидят низко, связей – на нуле.
– А вместе как-то?
– Это как – вместе? – усмехнулся Гарюха. – Чтоб уж всем под нож лечь?
– Да не в том смысле.
– А в каком ещё смысле? Я чего-то недопонял.
Спальня подняла головы и с любопытством прислушалась.
– Чего у тебя, Денис? – спросил Певунец.
Лабутин снова рассказал свою историю, и Максим присвистнул.
– Ну, ты, слушай, попал… Вот умудрился-то… Голова, что ли, у тебя отвалилась, когда ты подписывать отказался? – неподдельно удивился он.
– Так если она вон как… про Серафима…
Певунец пожал плечами:
– А тебе-то чё? Подписал бы – и жил себе спокойно. А теперь и ему, и тебе хана.
– Ему-то почему? – нахмурился Денис.
– Не ты, так другой подпишет, – сказал Певунец. – Которому по барабану.
– А чё мы, упереться не можем? – с вызовом спросил Денис. – Нас вон сколько, а она одна!
– Ты это себе чё – как восстание мыслишь? – прищурился Гарюха.
Денис не видел, как он прищурился, но ясно представил его сузившиеся глаза.
– А чё бы и не восстание? – расхрабрился он.
– Ты и восставай, – хмыкнул Гарюха. – Ты с ней поругался.
– Егор.
– Чего тебе «Егор»? Отвянь. Ищи другого дурака, я не Буратино.
Тут подал голос Валька Цифринович, брат Киры:
– А мне она понравилась.
