вижу, что человек не в своем уме, то он будет прежде всего сумасшедшим, а не баронетом. Сумасшествие - это самый первый и главный титул! Даже главнее королевского!
Я поперхнулся, но откашлялся и продолжил:
- Мне неизвестно, почему губернатор хочет, чтобы я прикончил убийцу, но это задание, несомненно, опасное, требующее сосредоточения и напряжения сил. А если мне в напарники дают сумасшедшего, то никакое дело не будет закончено. Я вероятно погибну понапрасну, и вы, Иванна, тоже. Прощайте, мне здесь делать больше нечего.
Я уже дошел до двери, как вдруг услышал фальцет Ирвинга.
- Постойте, Глеб, вы не понимаете! Я действительно немного не в себе, но это ничего не значит! Ведь все дело в старом городе. Я в нем побывал, как и вы, но вам отчего-то удалось сохранить ясный рассудок. Признаться, не думал, что это возможно. Вернитесь, Глеб! Мы поладим! Я расскажу вам все, что знаю о старом городе и Лиме, а знаю я немало! Обещаю!
Я уже миновал порог, но застыл, услышав последние слова. Клянусь своей честью, это было хорошее предложение, славная сделка! Чертовски славная!
Глава 18
Я слышал, что в детстве многие боятся шкафов. Думаю, тут дело в излишне богатом воображении: можно представить, что за дверками в темной глубине шкафа живет какое-то чудовище. Я никогда не понимал этого и в детстве вообще мало чего боялся. Даже теперь, опираясь на таинственный черный шкаф с причудливым вензелем 'Д. Ж. Моррисон', испытывал только любопытство.
Баронет стоял рядом, с печалью оглядывая пол, залитый кровью. Кровь была на стенах и на тренажерах, делая из зала иллюстрацию к фильму ужасов. Синие звери, превратившись в трупы, посинели окончательно. Их лица, почти лишенные меха, стали фиолетовыми, глаза запали, носы заострились, в смерти они были похожи на людей еще больше, чем при жизни.
Иванна находилась рядом со мной. Она старалась ни к чему не прикасаться, опасаясь запачкать кровью свое дорогое платье. Мы втроем вели интересный разговор. Трупы придавали нашей беседе зловещий оттенок.
- Вы наверное удивляетесь, Глеб, почему губернатор ничего не объяснил вам о Лиме и прочем, даже когда подарил способность свободно задавать вопросы в старом городе и в Лиме. - говорил баронет. Теперь, когда все успокоилось, он почти не выглядел сумасшедшим. Только иногда его левая щека едва заметно дергалась. - Не удивляйтесь, он никому ничего не рассказывал. Я даже думаю, что у титулованных особ есть свои запреты на некоторые разговоры. Позвольте выполнить обещание и рассказать о моих приключениях в старом городе.
Баронет прошелся по залу, осторожно ступая черными борфортами с серебряными пряжками мимо пятен крови. Казалось, он решается поведать что-то важное, о чем еще никогда не говорил. Мы с Иванной не сводили с него глаз.
- Это очень давняя история, - наконец сказал Ирвинг. Его голос сейчас был лишен визгливых нот, а звучал приглушенно, будто горло говорящего сдавила невидимая рука. - Мне было семнадцать лет, я обучался у одного известного мага, жившего в городке за пределами Лима. Я не родился в том городке, а пришел из деревни неподалеку.
Многие земляне слышали о жизни за стенами Лима, но мало кто видел все собственными глазами. Междуусобица и как следствие беззаконие - вот что происходит там.
- Однажды в городке случились беспорядки, - продолжал баронет, машинально трогая полированную планку фехтовального тренажера. - Враги моего учителя подняли за собой толпу и ворвались в наш дом. Я был молод и… труслив. Вместо того, чтобы защищать своего наставника, я бросил жезл и бежал, перескочив через забор. По городу ловили магов нашей школы, но мне удалось раздобыть копье и выдать себя за адепта иного раздела магии. Меня останавливали пару раз и я прилюдно отрекался от своего учителя, заявлял, что не имею к нему никакого отношения. Учителя убили, остальных учеников тоже. На следующий день я выбрался из городка и отправился в Лим. Рассказываю это, чтобы было ясно: тогда за всю свою короткую жизнь я не успел совершить ничего особенно дурного. Постыдное бегство и отречение - вот и все мои пригрешения на тот момент.
Ирвинг протер пальцами и без того блестящую светло-коричневую деревяшку.
- В Лиме мне не повезло. Через пару дней я оказался в старом городе. Случайно, конечно. Туда ведь никто не попадает по своей воле. Страшное место! Когда я провалился вниз, а потом встал на ноги, то обнаружил себя в светлой квадратной комнате с двойными стенами и без выхода. Внешние стены были каменными, а внутренние - стеклянными. Посередине комнаты на полу лежал жезл. Жезл был раскален докрасна и остывать не собирался. Но я сразу разглядел клеймо. Этот жезл принадлежал моему учителю и был как две капли воды похож на тот, который я бросил, убегая. Мой резервуар был опустошен, я не мог создать ни одной формы, а энергия поступала очень медленно. Некоторое время я осматривался, пытаясь найти выход, но вдруг обнаружил, что внутренние стеклянные стены сужаются, надвигаясь на меня.
Баронет отошел от тренажера и приблизился к газовой лампе, вглядываясь в сине-желтое пламя.
- Я не мог создавать формы и не мог разбить стекло ногами. Когда прозрачная стена оказалась совсем близко, меня охватила паника. Чудовищная паника и страх! Я потерял рассудок, сбросил с себя сюртук и схватился за раскаленный жезл, используя сюртук как прокладку. Это помогло. Мне удалось разбить стекло, применяя жезл как молоток, но сюртук весь выгорел. Я сел на пол и зарыдал от облегчения. Еще чуть-чуть и стена раздавила бы меня!
Ирвинг с печальной улыбкой провел рукой над пламенем.
- Я был неопытен и не сразу понял, что из себя представляет старый город. Когда я плакал, захлебываясь слезами от счастья, то вдруг увидел, что внутренняя стеклянная стена появилась вновь и опять начала сужаться. Я вскочил и в ужасе принялся стягивать с себя рубашку. Но рубашка оказалась слишком тонкой. Она вспыхнула, когда попытался обернуть ею жезл. Тогда я снял штаны. Это снова помогло и снова лишь один раз. Стекло было разбито, но штаны затлели и развалились. Я с отчаянием вглядывался в стены, мои предчувствия оправдались: стеклянная стена появилась вновь и опять начала сужаться.
Баронет несколько раз провел рукой над пламенем. Его ладонь покраснела.
- Я помню, что заревел как дикий зверь и стал бегать по комнате, пытаясь найти выход. Стеклянные стены неумолимо сужались, и мне ничего не оставалось, кроме как схватить раскаленный жезл практически голыми руками. До сих пор чувствую, как клеймо моего учителя впивается в ладонь.
Теперь Ирвинг держал руку над огнем газовый лампы, не пытаясь даже отстраниться.
- Я не буду рассказывать в подробностях, что было потом. Стены сдвигались вновь и вновь. Мои руки обгорели. Сначала красными пузырями сошла кожа, потом мясо, а затем обнажились кости. Я уже тогда был близок к безумию. К счастью, старый город, очевидно, не предназначен для живых. Мой резервуар продолжал работать, накапливая энергию и в конце концов ее хватило, чтобы создать форму, разрушившую каменную стену. Я вырвался из западни и оказался на улицах старого города. От моих рук мало что осталось, только дымящиеся кости.
Баронет наконец отнял ладонь от огня и с усмешкой посмотрел на несколько крупных волдырей.
- А потом? Что было потом? - я с нетерпением ждал конца рассказа.
- Потом появились убийцы, - Ирвинг подошел к небольшой полочке, взял оттуда кувшин с водой и принялся поливать свою обожженную руку. - Они были в виде загонщиков лис, только конечно загоняли не лису, а меня. Их было около полусотни, мне чудом удалось вырваться. Губернатор спас меня и сказал, что убийцы были слишком однообразны и это не делает мне чести.
Баронет немного подумал и добавил:
- Знаете, о чем я размышляю чаще всего? О том, как хорошо, что не успел натворить ничего
