Акману, наверное, мог бы, но он ушел в горы. На две недели. А у Рицы – мать, отец, братья, сестры, тетки, бабушки и подруги. Да и еще неизвестно, может, они тоже какое-то отношение к этой церкви имеют.
Не спи, Ландзо, не спи! Не давай усыпить себя, расслабить… хорошо тут у них. Жратва вкусная, с нашей – никакого сравнения. Одежду заказать – пожалуйста, любую, сегодня же доставят. Вообще любую вещь. Не надо ждать, когда завоз будет, когда выдадут. Разве что сенсара нет, это да. Квартира… ну о квартире разговор отдельный. А главное – учиться, работать – все можно. Наши бы тоже все дали и обеспечили, но сначала бы до-олго проверяли. А тут – почти никаких проверок. Да что там почти – никаких. Это у них любой диверсант может поселиться и делать все, что угодно.
Все у них хорошо, все спокойно…
«Там любовь. Я это знаю. Там люди живут по-настоящему».
Любовь? Нет, Таро – благополучие, доброта, благодушие, достаток, доверие, уважение. Все это не исключает любви, но все это – еще далеко не Любовь. Не Бог, который есть Любовь.
И там, в полуразрушенном доме, на страшном нашем пути, но рядом с тобой и Арни я куда яснее и острее ощущал этого Бога, и там я был ближе к нему, чем здесь, в этой… золотой клетке.
Ну не надо так уж… клетка. Нет, почему же сразу клетка. Я ведь свободен. Беда только в том, что я один.
А самое опасное, самое подозрительное на этой замечательной планете – это крест. Эта их христианская – бешиорская – церковь. В Беши еще хуже, чем у нас. Это я знаю точно. И кто знает, может быть тамошние фундаменталисты с Квирина поддерживаются… конечно, поддерживаются! Здесь церковь – и там. Здесь они богатые, в Беши – бедные. Значит…
Не торопись, Ландзо. Надо присмотреться… потом выводы будем делать.
Часть 2. Квирин
Эта квартира меня просто достает. Ну зачем нормальному человеку три комнаты?
Спальня, значит, кабинет и гостиная. Да еще отдельный туалет и кухня-столовая. Причем Сэйн объяснила, что это маленькая квартира. Все необходимое, всякую там мебель и одежду, мы тут же через Сеть заказали, не потратив при этом и сотни кредитов. И через полчаса все это было и доставлено автоматом-грузчиком.
Меньше у них просто не бывает. Да, я это понимаю. Но поймите же и меня! Я прожил все детство в спальне на 100 мальчиков. Потом – в роскошной, комфортной, 4хспальной комнате. Всегда мне принадлежала койка с железной сеткой и тумбочка, сначала простая, а потом и с ящиком. В прошлом году мы с ребятами еще соорудили шкаф. Когда я ночевал у родителей, я спал с ними в одной комнате, мне на полу стелили. У них и была одна комната в семейной общине.
Для меня даже отдельная каюта на курьерском корабле была шоком. Ну ладно, это еще понятно как- то… да и малюсенькое там помещение. А здесь три комнаты – да еще такие просторные, когда в одном углу сидишь, противоположную стену уже трудно разглядеть. Что с ними делать-то?
Сэйн мне все объяснила, конечно. В спальне я отдыхаю. В ванной, сами понимаете, моюсь. Это, конечно, тоже развлечение еще то, тем более, что ванна больше похожа на бассейн, да еще из стенок по желанию вылезают манипуляторы и делают какой-нибудь там массаж или поливают тебя водичкой. Первые дни я часами то в ванне лежал, то душ принимал, еще и выбираешь – с морской водой или обычной, температура, напор, аромат, уровень… В кабинете я занимаюсь, обруч на голову – и вперед. Об этом тоже надо отдельно сказать. В кухне я готовлю – с помощью кухонной машины, коквинера, конечно, и ем. А вот что делать в гостиной? Гостей у меня не бывает. Новости или кино можно и в спальне посмотреть, уютнее даже. Под одеяло заберешься, и включаешь циллос. Рамка экрана возникает прямо в воздухе, ее можно уменьшать или увеличивать, изображение – будто в окно смотришь, совершенно реальное. Хорошо так. Еще автотележку с кухни вызовешь со жратвой и выпивкой. Как в Саду Цхарна… наверное.
Гостиная у меня, видимо, просто для красоты. Здесь действительно уютно… Пол весь покрыт чем-то мягким и белым, три черных небольших диванчика, непонятный такой материал, вроде кожи. В середине столик, на нем – какая-то странная серая ваза. Экран на стене в сероватой же тонкой узорной раме, несколько растений в горшках, вьющихся по стенам. В углу черный высокий торшер. В общем, ничего уж такого особенного, такая гостиная и на Анзоре у какой-нибудь шишки может быть. Разве что с той разницей, что все управляется голосом и очень просто: говоришь, какую тебе температуру воздуха нужно, запах, влажность, экран включить-выключить и что показать… На самом деле можно и расположение стен менять, как угодно, и окна, и двери – но я этого не делаю, слишком уж непривычно. Пусть все стоит, как стояло. И уборка здесь автоматическая. Предположим, напачкаешь ты на белом полу, придешь из сада, ботинки-то грязные. Тут же поднимаются какие-то ворсинки из пола, вжик – и все чисто. Даже говорить ничего не надо. Просто идеально.
Даже скучно становится. Ведь я привык к физической-то работе. По восемь часов в день у стола стоишь… потом в общаге – уборка, дежурство по этажу, уборка территории. И вот как-то руки все время работы просят, а работы нет.
Двигаться – просто так можно, для удовольствия. Я гулять хожу каждый день, тут есть на что посмотреть. Наверное, надо и спортом заняться, ведь минимум все равно сдавать придется, и элементарные какие-то навыки туда входят. Но – работать, руками работать, этого мне не хватает.
Даже готовить ведь не надо. Подошел я к кухонной машине и говорю:
– Завтрак номер четыре.
У нее заложена внутри целая поваренная книга. Можно и другие блюда запрограммировать, но мне бы эти перепробовать…
Что-то на дисплее замигало, загудело внутри. Так, ясно, сейчас подаст. Я сел за стол, позвал.
– Чуча! Сообщения есть?
– Есть сообщение от диагностера, – сказал Чуча (это мой «домовой» – управляющий всем компьютер… ну, то есть циллос по-местному), – вам следует немедленно посетить врача… – и пошел сыпать какие-то непонятные слова: мол, гомеостазис, сосуды мол, содержание гормонов, некротизированные клетки, рубцы… Это он мне каждый день говорит, надоел уже.
Но сегодня я его не останавливал, решил все-таки сходить к врачу. Это у них здесь тоже бесплатно и
