ему не поверил.
Теперь, когда я возвращаюсь домой и читаю присланные сообщения, комментирующие информацию о сне и питании, которую я выкладывал в Интернет начиная с июля и до марта, когда я уже совершенно выдохся, я могу буквально окунуться в те дни. Тем не менее в большинстве случаев, когда я смотрю на записи первых месяцев со дня рождения Лайлы, я думаю: неужели это правда? Неужели Дайен и я вставали три или четыре раза за ночь несколько недель подряд, чтобы покормить ее? Неужели каждый раз на это уходило целых сорок пять минут? Двенадцать раз за день? Как у нас оставалось время на что-то еще? Я думаю, что ответ прост: у нас его и не было.
Я думал, что, составляя все эти графики и схемы, я смогу лучше понимать то, что происходило с нами. Само собой с пониманием приходил контроль над ситуацией. Если и было что-то, что я хотел понять и над чем хотел обрести контроль, так это сон Лайлы. Если посмотреть на схему, отражающую режим ее сна в первые шесть месяцев, можно сразу понять, что мое понимание было минимальным, а контроль был равен нулю. Тем не менее мои мелкие неудачи не могли остановить дальнейшее составление графиков, комментарии, вычисления, прогнозирование и бесконечные ошибки. Лучше и придумать было нельзя.
Вот вам наглядный пример: буквально в двух параграфах, которые я успел написать (за тридцать четвертый и тридцать пятый дни от начала моих наблюдений), раскрывается все то, что мучает меня уже долгое время (это все, что я смог написать за те два дня, — вот она, бессонница, и недостаточная умственная активность).
День 34 (10 августа 2005):Лайла – мой герой! Этой ночью она впервые не просила есть более пяти часов. Мы с женой покормили ее в 21:50, и она не просыпалась до 3:10. В это время я встал и дал ей бутылочку, после чего она проспала до 6:15. Ну вот, вот вам простая математика: Дайен могла спокойно спать после того, как покормила Лайлу, — с 22:30 где-то до 6:05, когда она встала, чтобы покормить ее снова. Это даже больше, чем семь с половиной часов без перерыва! Однако должен вам сказать, что на самом деле не все так идеально, поскольку Дайен просыпалась каждый раз, когда я вставал покормить Лайлу, когда я возвращался обратно в постель, когда кошки прыгали к нам на кровать и когда Лайла издавала смешные звуки. Тем не менее давайте сразу же забудем об этих не очень приятных подробностях. Вероятно, это была первая ночь, когда Дайен так долго оставалась в постели, за все эти месяцы, начиная с июня, так как тогда Лайла давила на ее мочевой пузырь, заставляя Дайен вставать каждые несколько часов на протяжении всей ночи. Невероятно! Лайла, так держать.
День 35 (11 августа 2005):Я понял, что задача героев состоит в том, чтобы разочаровывать тех, кто ими восхищается. Сегодня была самая обычная ночь: после того как я дал бутылочку Лайле, она проспала совсем недолго. Это заставило меня спросить себя: спит ли она спокойней, когда Дайен кормит ее или когда я даю ей бутылочку? Я всегда задавался этим вопросом, вот только моя статистика не подтверждала мои подозрения. Если взять время с 1:оо и до 4:00, когда Лайлу кормила Дайен, перерыв между каждым приемом пищи составляет в среднем около 2 часов 39 минут. В тех случаях, когда я даю Лайле бутылочку, перерыв составляет около 2 часов 28 минут. Хммм. Разница – целых одиннадцать минут. По критерию Стьюдента такой промежуток времени практически незначителен, поэтому я решил, что не должен расстраиваться. Я и бутылочка почти то же самое, что и материнская грудь.
Кроме сна Лайлы, меня также волновало то, как она питается. Вначале я вызвался кормить Лайлу по ночам, чтобы позволить Дайен немного восстановиться. Я кормил ее молоком, которое Дайен сцеживала в бутылочку. Я был ответственным за хранение пищи для Лайлы. Дайен отдавала мне бутылочку с небольшим количеством молока на донышке. Если я считал нужным, я оставлял бутылочку в холодильнике. Когда его было достаточно много, я убирал часть его в морозильную камеру. Мы называли это 'молочными месяцами'.
За первые два месяца банк молока стал полным, и тогда я и Лайла могли все дальше и дальше бродить без Дайен. Когда мы ходили на прогулки, рядом со мной всегда был переносной холодильник, в котором я держал пузырь со льдом и молоко. Я специально вычислял то время, когда Лайла проголодается, и всегда заранее доставал молоко, так, чтобы оно успело нагреться как раз к нужному времени. Я всегда был готов платить за свои ошибки. Молоко не готово, но Лайла уже проголодалась? Значит за этим следовало: Уааааааааааааа! Я взял слишком мало молока, и Лайла осталась голодной – Уаааааааааааааааа! Я взял слишком много, и оставшееся молоко пришлось выбросить? Тогда уже подходила моя очередь – Уааааааааааа!
Мысленно я изобретал все новые способы, которые могли помочь молодым родителям сцеживать и с толком использовать материнское молоко. Однажды я даже решил составить специальную базу данных для кормления, чтобы учитывать, сколько молока 'поступает' и 'выходит' из холодильника и морозильной камеры. Дайен заставила меня остановиться. 'Ты свихнулся, — сказала она мне. — Неужели тебе больше нечем заняться?' Конечно, у меня было чем заняться. Несмотря на это, я все равно продолжал составлять схемы, графики, писать обо всем, что происходило с малышкой Лайлой.
Последний раз я заходил на ее страницу 4 марта 2006 года. Это был 240-й день жизни Лайлы. К марту я окончательно вернулся к своей работе, а Лайла большую часть времени проводила с няней и еще с одной девочкой ее же возраста, которая и по сей день остается ее лучшим другом. Я тогда только-только вернулся из поездки на Восточное побережье, где мог поговорить о планетах, новых и старых. Но все мои мысли были заняты Лайлой.
Я скучаю по Лайле последние несколько дней. Я еду домой из одной из моих самых долгих поездок с момента ее рождения. Какой она будет, когда я вернусь домой? Наверное, она уже умеет стоять? Или махать 'бай-бай' (в настоящий момент мы работаем над этим)? Чувствует ли она себя спокойной, когда мама и папа спокойны? Неужели у нее впервые появились опрелости на попке из-за этих памперсов? (Лучше не надо об этом, правда?)
Не могу дождаться. Не могу дождаться. Не могу дождаться.
Ну вот и все. Конечно, я и не думал останавливаться на этом. Конечно, я просто был страшно занят и просто пропустил один день. Потом два. Потом неделю. Так все и закончилось. Сейчас мне грустно – ведь воспоминания будут постепенно угасать, и я не смогу вернуться назад и оживить в памяти те дни с Лайлой. Если я смогу, я вспомню все. Я переживу это заново.
Глава девятая. ДЕСЯТАЯ ПЛАНЕТА
На двадцатый день со дня рождения Лайлы и всего несколько дней после того, как я засыпал наполнитель для кошачьего туалета в стиральную машину, на мою электронную почту пришло очень странное письмо. В нем говорилось о том, что официальные представители НАСА в Вашингтоне заинтересовались Сантой, как они его называли – К40506А, номер, который моя компьютерная программа присвоила этому объекту вдень его открытия (буква К имела отношение к поясу Койпера, 40506 означало год (2004) и дату (май, 6-е число) его открытия, а буква А обозначала то, что этот объект был найден первым в тот день). Один американский коллега был очень заинтересован в изучении Санты, поэтому в НАСА хотели знать, когда мы собираемся сделать заявление о его открытии.
Мой еще не до конца проснувшийся мозг попытался восстановить связь между событиями: как в НАСА узнали о Сайте и откуда какой-то незнакомец мог знать, что номер объекта был К40506А? Я старался вспомнить, не рассказывал ли кому-нибудь об этом в последние несколько недель. Определенно, нет. В недоумении я стал просматривать все сообщения, которые получил с того момента, как родилась Лайла. Ничего. Ничего, кроме детских фотографий и новостей о малышке. Это письмо так потрясло меня, что я
