Затем мне нужно было срочно создать страницы, на которых я выложу информацию о Ксене и Пасхальном кролике, которые совсем скоро получат новые имена. Вполне возможно, что мне придется сделать официальное заявление для СМИ. Я поцеловал на прощание Дайен и спящую малютку Лайлу и отправился в институт впервые за последние двадцать дней.
Будучи уже на работе, я позвонил в пресс-службу института и сообщил сотруднику, который пишет пресс-релизы, то, что я и моя команда обнаружили кое-что, что превышает размеры Плутона, и хотим сделать официальное сообщение для СМИ сегодня.
'Больше, чем Плутон! — воскликнул он. — Ого! Так что же, это и есть десятая планета?'
Ну, я-то так не думал. У меня особое мнение о том, что может называться планетой. К тому же я не считал Плутон планетой. Само слово 'планета', по моему мнению, должно характеризовать небольшое количество по-настоящему значимых объектов в Солнечной системе. Ксена, конечно, больше Плутона, но из этого никак не следует, что она должна быть возведена в ранг действительно значимых объектов Солнечной системы.
Но, но, но, но все же?
'Я бы не хотел заявлять о том, что это планета, в пресс-релизе. Скажем просто, что этот объект больше Плутона', — ответил я.
'Вы сумасшедший? — сказал человек, говоривший со мной. — Это же великое астрономическое открытие века, а вы еще собираетесь утверждать, что это не планета?'
Уф. Да, это так.
'Если вы скажете, что это десятая планета, общественность будет чрезвычайно взволнованна и заинтригована. Но если вы просто назовете это самым большим объектом, но не планетой, вы поставите людей в тупик своим заявлением'.
Тут же я вспомнил слова Дайен, которые она произнесла еще до рождения Лайлы, и сдался. Тема пресс-релиза, который пройдет в этот же день, была: 'Астроном из Калифорнийского технологического института и его команда обнаружили десятую планету в Солнечной системе'.
Мне нужно было еще много чего объяснить. Но сначала – выспаться.
Вслед за этим я собирался организовать пресс-конференцию. Я позвонил в НАСА и заявил, что мне нужно организовать пресс-конференцию в этот день, после обеда, для того чтобы объявить о существовании десятой планеты.
Невозможно, сказали они. Космический аппарат находился высоко в космосе на космической станции. У него пропали некоторые детали, поэтому люди боялись, что могут разбиться на обратном пути на Землю. У них должна состояться конференция по этому поводу как раз сегодня. Как насчет понедельника?
Невозможно, сказал я. Если я не сделаю заявление до того, как зайдет солнце, практически любой, у кого есть хоть какой-нибудь телескопишко, сможет направить его на объекты, согласно координатам, которые на сегодняшний момент стали известны почти всем, и завтра же заявить о том, что именно они нашли эти объекты.
'Погодите, вы только что сказали 'десятая планета'? — переспросили меня на том конце провода. — Мы назначаем вам международную пресс-конференцию на 16:00'.
Как только я повесил трубку, телефон снова зазвонил. Это был мой старый товарищ из колледжа, Кен Ченг, который также был ученым-репортером в газете 'Нью-Йорк Таймс'.
'Расскажи мне об этом большущем объекте', — попросил Кен.
'О котором из них?' — переспросил я.
'Э-э-э, чего?' — снова спросил он.
Конечно же, он спрашивал меня о Санте/2003EL61. Он еще ничего не знал о пресс-конференции по поводу десятой планеты. Я в двух словах рассказал ему о нашем крупном открытии и спросил его, не мог бы он подождать, пока в 16:00 не начнется пресс-конференция, на которой он сможет узнать все детали.
'В 16:00? В пятницу вечером? Чтобы объявить миру об открытии десятой планеты? Ты свихнулся?'
Казалось, в тот день этот вопрос успел задать каждый. Я даже не осознавал, что была пятница, однако это была хорошая информация, чтобы попытаться загрузить ее в мой мозг. И да, июль на дворе.
'Пятница, 16:00, Западное побережье – это слишком поздно для меня, — ответил Кен. — Она не попадет в субботний и воскресный выпуск, а к понедельнику это уже будут старые новости'.
Тогда я рассказал ему о нашей находке. Когда он спросил меня, как я назвал новую планету, я осознал, что даже не имел понятия о том, какой номер был официально разрешен для нового объекта (как оказалось 2003UB313). Тогда я просто ответил ему, что у планеты пока нет имени.
'Так… Тогда скажи мне, как твои ребята зовут ее между собой?' — поинтересовался Кен.
'Ксена. Скоро у нее будет настоящее имя, а сейчас просто Ксена'.
Кен хохотнул и записал имя.
Но я ошибался в то утро, она не скоро получит настоящее имя. Кен записал имя, так она и осталась Ксеной больше чем на год. Я уверен, что многие на свете до сих пор думают, что этот объект так и называется – Ксена.
Кен Ченг оказался прав. Эта история не попала почти ни в какие субботние и воскресные новости и, даже если к понедельнику эта новость оказалась и не совсем старой, точно было ясно, что пятница 16:00 было далеко не лучшее время для того, чтобы провести пресс-конференцию, если, конечно, вы не заявляете о том, что собираетесь восстановить силы, и надеетесь, что никто этого не заметит. По крайней мере благодаря лишь одному случайному звонку объявление об открытии десятой планеты стало сенсацией и попало на первую страницу газеты 'Ныо-Йорк Таймс' в субботу, 30 июля 2005 года.
К 12:00 в пятницу я уже создал страницу в Интернете, где выложил информацию о Ксене. Она была почти пустой, предстояло еще много работы. Затем я направился в лабораторию по разработке ракетных и реактивных двигателей (JPL), где можно было найти необходимое оборудование для того, чтобы провести пресс-конференцию.
У меня уже совсем не было времени на то, чтобы составлять расписание на остаток дня, мысли начинали путаться. На некоторое время я вернулся обратно, чтобы переодеться и побриться в 'комнате для мальчиков', которая находилась перед зданием лаборатории. Сейчас я уже не помню ни единого слова, из произнесенных на конференции, все же я смутно помню, как стоял напротив телевизионной камеры с маленьким наушником в ухе. Каждые три минуты с помощью спутника меня соединяли с другой телепрограммой. Я даже не хочу знать, что именно я говорил, и не хочу знать, как я выглядел.
Домой я приехал поздно вечером. Через несколько минут после того, как я вернулся домой, глава отдела средств массовой информации лаборатории перезвонила мне, чтобы убедиться, что со мной было все хорошо. Этот разговор я помню особенно хорошо. 'Я в порядке, — ответил я. — Лежу на кровати, а Лайла спит у меня на руках. Что может быть лучше?'
'Хорошо, — ответила она. — Тогда не хотел бы ты поучаствовать в телепрограмме 'Доброе утро, Америка' вместе с Лайлой в понедельник утром?'
Глубокой ночью в понедельник Дайен, Лайла и я отправились в Голливуд на студию. Я думал, что приехать к назначенному времени будет довольно тяжело для нас, однако около двенадцати часов мы были уже на месте. Не могу сказать, что два часа ночи было лучше или хуже, чем 14:00. Вообще-то, это время было все-таки лучше, поскольку на дорогах совсем не было машин.
Когда я прибыл в студию, мне опять закрепили наушник и начали задавать вопросы о планетах: старых и новых. Так, я, Чарли Гибсон и Дайен Соуэр сидели и беседовали. В конце съемок моя жена показала Лайлу перед камерами. В трех тысячах километрах от меня, в штате Алабама, моя мать сидела на самом краешке стула. Она уже знала новости о планете, так что это не стало для нее очень важной новостью. Однако в тот момент она впервые увидела Лайлу.
Согласно моему графику, следующая неделя обещала бурю различных интервью, переговоров, телепередач, о которых я уже ничего не помню. Если вы взглянете на записи Лайлы, на то, как она ела, спала, плакала или улыбалась, вы не поверите, что все это было правдой.
Через неделю после самого главного научного объявления в моей жизни казалось, что все, что меня
