– В моей квартире устроили обыск! – негодовала она. – Они провели его, когда я была на вокзале. Повсюду разбросали одежду. Разбили тарелки. Уверена, что им приказал перетряхнуть мой дом этот мерзавец Диц.
– Этого я не спущу ему, – ответила Гаррет с возмущением, не уступающим гневу клиентки. – Я разберусь, и заверяю, что с вами будут обращаться уважительно, если будут выполнять распоряжение суда.
Вудраф опустилась в кресло и провела рукой по лбу.
– Я – их коллега, коп. Если бы меня попросили, я бы позволила им обыск. Мне нечего скрывать.
– Это как раз то, что я хочу выяснить, – сказала Мэри. Она помрачнела. – Помню, вы обещали быть абсолютно искренней со мной?
– Я так и поступала.
Мэри протянула через стол копию полицейского отчета.
– Это написал офицер Дикинсон после беседы с вами тем вечером, когда Джон Финли исчез из вашей квартиры. Прочтите и скажите, что, по вашему мнению, Дикинсон отразил неправильно.
Мэри наблюдала за тем, как Вудраф читает отчет, ожидая реакции, которая позволит ей установить, лгала ли Вудраф во время беседы. Если бы это оказалось так, Мэри не была бы разочарована, ведь ее прежде надували клиенты. В конце концов, многие люди, которых она представляла, зарабатывали на жизнь, незаметно кривя душой. Однако в ней постепенно зрело убеждение, что Сара к их числу не принадлежит.
Судья, освободившая Сару под залог, вынесла заключение, что доказательства стороны штата, представленные по делу об убийстве, не отвечали критерию отказа подзащитной в освобождении. Неспособность представителей штата предъявить тело сыграла решающую роль в решении судьи Эдмонд и стала важным компонентом в обосновании Мэри возможности освобождения Сары под залог. Покидая здание суда, Макс Диц был взбешен, потому что проиграл, а он не любил проигрывать. Но Мэри полагала, что во время слушания вопроса о залоге Макс выложил не все свои карты. Несколько строк, вычитанных Мэри из кипы документов, которые ее следователь получила от Дица, укрепили ее в этом предположении.
Когда Вудраф закончила чтение полицейского отчета, на ее лице отразилось недоумение.
– Не понимаю, Мэри. Что мне следовало заметить?
– Когда вы вернулись в свою квартиру, у вас в руках был «глок» калибра девять миллиметров.
– Да, это мое служебное оружие.
– Вы сказали офицеру Дикинсону, что не стреляли из него.
На мгновение выражение лица Вудраф изменилось. Она сморщила лоб.
– Помню, он спрашивал меня об этом. Но не помню, чтобы я стреляла.
– Вы не сказали, что
– Мэри, я только что увидела, как кто-то напал на человека, которого я знаю. Получила удар, лишивший меня сознания. Рыскала по району. Голова не соображала. Врач в больнице сказал, что у меня сотрясение мозга. Думаю, для меня простительна некоторая неточность.
– Будем надеяться, что жюри рассудит так же.
– Что вас беспокоит?
– Для начала – пропавшая пуля от вашего пистолета. И помните детектива, проводившего ватным тампоном между большим и указательным пальцами вашей руки для определения следов пороховой гари?
– Смутно, у меня путались мысли. Вы говорите, они обнаружили следы пороха на моих руках?
Мэри кивнула:
– Могут доказать, что вы стреляли из своего оружия.
Вудраф сжала руками виски. Плотно закрыла глаза.
Когда открыла, в них отражался страх.
– Не помню стрельбу из пистолета. Разве я не вспомнила бы что-нибудь подобное, если бы стреляла?
Этот допрос был экзаменом, и Мэри считала, что клиентка выдержала его.
– Возможно, и нет, – заключила она. – После того как мой следователь обнаружила это несоответствие, она переговорила с врачом, который лечил вас в больнице. Он убежден, что в результате сильного удара вы перенесли сотрясение мозга.
Удар, достаточно сильный, чтобы сбить вас с ног, мог вызвать деполяризацию клеток мозга и возбудить все нейромедиаторы сразу. От этого мозг наполняется химическими веществами, бездействуют его рецепторы, которые связаны с процессами познания и памяти. В результате человек, получивший сотрясение мозга, может впасть в бессознательное состояние, он страдает помутнением зрения, тошнотой и рвотой.
– Я все это переживала, – подтвердила Вудраф.
Мэри кивнула:
– Другим последствием сотрясения мозга может стать кратковременная утрата памяти. Стирается память о событиях, которые случились непосредственно до и после сотрясения. Некоторые люди вспоминают с трудом даже значительные события своей жизни. Обычно память возвращается, но ее кратковременная потеря, возможно, объясняет ваши показания Дикинсону.
– Должно быть, так, потому что я ничего не придумывала в связи с тем, что происходило в моей квартире. Я не убивала и не похищала Джона.
– Если Диц попытается убедить жюри, что вы лгали относительно стрельбы из своего пистолета, то я воспользуюсь показаниями врача, который лечил вас, и приглашу одного из лучших неврологов Орегона.
– Значит, вы верите мне?
Мэри хотела сказать, что не может ответить на этот вопрос, поскольку не была в доме клиентки, когда происходили события, приведшие к ее аресту, но Вудраф выглядела так жалко, что, по мнению Мэри, нуждалась в моральной поддержке.
– Да, верю.
– Спасибо, Мэри. Мне так необходимо сочувствие.
– Есть еще одна вещь, которую я хочу обсудить, Сара, – продолжала Мэри. – Речь идет об именах, которые вы называли, – Ларри Кестнер, Оррин Хэдли и Деннис Ланг. Они все – дохлый номер.
– Что вы имеете в виду?
– За ними не числится никакого уголовного прошлого, никаких водительских удостоверений и ценных бумаг. Эти люди – фантомы. То же касается Джона Финли. Мой следователь не могла добыть о компании «ТП энтерпрайсиз» больше информации, чем предоставили вы.
Фирма зарегистрирована на Каймановых островах, но нам не удалось выяснить, чем она занимается. Вы можете припомнить, что еще говорил Финли? Это могло бы нам помочь.
– Я рассказала, что знаю.
– Ладно. Это все, что я желала выяснить сегодня. Завтра составлю несколько ходатайств. Когда закончу, вы получите их копии. Я позвоню вам, если произойдут какие-нибудь новые события.
– Спасибо, Мэри. Для меня много значит ваша работа.
– Ладно, ладно, я еще ничего не сделала.
Вудраф сунула руку в сумку и вынула пачку денег.
– Здесь оговоренная сумма на ваши расходы.
– Благодарю, – сказала Мэри. – Если у вас больше нет вопросов, можете возвращаться на работу.
Вудраф поникла.
– В ближайшее время я не смогу этого сделать. Вчера меня официально отстранили от работы.
– Сожалею.
– Вы одна – настоящий человек, – с горечью сказала Вудраф. – Мои коллеги по работе не поддержали меня. Лишь немногие имели мужество пожелать мне добра.
