конечно, дело интересное». Потом Митрича деловито пытал какой-то мужчина весьма солидного вида – и, судя по всему, со вполне конкретными предложениями. Наконец, когда все немного успокоились, они втроем взяли механика за жабры. Тот сначала морщился, но подскочил Сережа и стал уверять, что сделают, мол, они уже обсуждали, вопрос только, какие машины, и вообще… Решили, что сейчас перегонят машины, а пока Митрич поедет испытывать своего дракона.
Когда Митрич увидел «Уралы», Даша испугалась, что сейчас-то точно его придушит жаба. Он даже на свежеиспытанный броневик оглянулся с каким-то разочарованием. Но, впрочем, как только он узнал, что «Урал» с манипулятором достается ему в оплату, – радость просто проступила на хитрющем его лице. Дальше Даша не вмешивалась в торг – она заранее обговорила с Альбой и теперь лишь взирала, думая, что, наверное, Христос был прав, выгоняя торговцев из культовых построек: они просто способны в процессе торга красноречием, образностью и экспрессией затмить любую проповедь.
Митрич ссылался на нехватку всего подряд и дефицит времени, Альба говорил об упрощенном варианте и «а мы не торопимся», Митрич стонал о том, что на багги надо много всякого и разного, на что Асакура грозился снять с «Урала» манипулятор… В общем, вскоре консенсус был найден, и один «Урал» закатили во двор. Работа пошла.
Следующий день прошел за разговорами в комендатуре, решением всяких и разных вопросов. Вечером в поселке прошла тихая паника, суть которой выяснилась только на другой день. Вова-капитан сбежал из-под ареста, прихватив троих друзей: на БТР укатили через плотину и скрылись. Никто и не подумал остановить, ибо мало кто знал об аресте. Обошлось без потерь, если не считать угнанного БТР, – разве что Василь ходил хмурый и злой: его Вова звал с собой, а когда тот отказался и попытался их задержать – сзади приложили чем-то и вырубили. По поводу таких новостей на ГЭС добавили в охрану еще солдат с отреставрированным противотанковым ружьем – оказалось, старое оружие вполне в рабочем состоянии.
Этим же днем Даша с Асакурой съездила на броневичке в город – навестили магазин мотовелотехники, и Асакура разжился-таки веломоторчиком, из тех, что крепятся на место багажника или на переднюю вилку и крутят через ремень колесо.
Усмотрев «производитель Китай», Даша фыркнула, но Асакура разъяснил – Китай Китаю рознь. У них под одной номенклатурой-артикулом могут идти совершенно одинаковые с виду, но отличающиеся по цене в несколько раз изделия. И по качеству отличающиеся так же. Подумав, Даша прихватила и себе такой же моторчик и самый простой складной велосипед – а пусть будет! Альба по приезде одобрил – мол, и места немного занимает, и пригодится.
А вечером случилось еще одно событие, после чего Даша решила, что пора уже собираться в Питер, и поскорее.
Они с Альбой как раз окончательно расторговались в комендатуре, обналичив-таки обещания коменданта. Альба запасся патронами в ужасающих количествах, Даша по его совету договорилась с комендантом, что ей патроны выделят «на задание» – ну раз уж она едет с поручением. Комендант не возражал, и тот самый едкого вида мужичок, горестно крякнув, приволок здоровенную жестяную коробку. Еще под этим же соусом разжились повседневной формой старого вида, даже еще не камуфлированной, а защитного цвета, такими же бушлатами с серыми воротниками и новыми кирзачами. Напоследок, обнаглев, Даша заикнулась насчет горючего, но тут ждал облом: с горючим было плохо, и, как оказалось, уже формируют группу для решения проблемы, благо горючее нужно только для транспорта. Ну да и ладно. Кое-как выбила пятьдесят литров – и то хорошо.
Вышли и, рассуждая по пути, что броневик почти готов, пошли в столовую получать ужин. Как обычно, отдав распечатанный квиточек с печатью и подписями, Даша заказала из небогатого меню ужин. Молодая румяная девка на раздаче, не глядя на нее, столь сердито грохнула тарелку, что содержимое ее аж подпрыгнуло, и неудивительно было бы, если бы и тарелка раскололась. Даша несколько вопросительно посмотрела на девку, та в ответ глянула с явной злобой, гаркнув: «Следующий!» Пожав плечами, Даша подхватила компот с плюшкой и пошла есть. После еды, оставив Альбу что-то решать с военными, вышла на крыльцо, присела за колонной, закурила. Вскоре на крыльцо выскочили две девчонки, наверное, с кухни, судя по голосам, лет шестнадцати-семнадцати. Сначала, закурив, трепались о всяком, причем Даша уловила интересное, что еды не так и много, комендант уже дважды велел провести учет и пусть и на немного, но урезают норму, а вот сигареты уже в серьезном дефиците. Потом начались нормальные для такого девчоночьи разговоры. Даша не слушала, ибо совсем не интересно, хотя и забавно. Но вскоре стала прислушиваться – заинтересовало.
– …А че Светка такая злющая? Который день то ревет в подсобке, то как собака. А сегодня вообще как сбесилась.
– Ой, ты че, не знаешь? У нее же с Серегой нелады!
– Да ты че! Правда? Они же вообще все отлично… А что стряслось-то?
– А, так ты ваще не в курсе, че ли… Там к Митричу приехала какая-то девка, слышала, наверное…
– Ну с Питера, грят. Типа немерено крутая вся. И че?
– А ниче. Серега в нее втюрился, и вообще по уши. Сидит дома, со Светкой гулять не хочет, а один парень, что у Митрича работает, сказал – они ей машину делают.
– Ой, копе-э-эц… слушь, надо бы сказать Петру Викторычу. А то ну ее на фиг. Ей же завтра в караул идти, а ну как она чего…
– Да ладно, че, думаешь…
– Да ничего не думаю – ты на нее посмотри! Она же вся на психе!
– Ладно… давай вечером скажем… Докуривай, и пошли.
Девчонки убежали, а Даша осталась сидеть в раздумьях. Опаньки, только этого нам и не хватало. Шекспир и племянники в мягкой обложке. Санта, так ее, Барбара. К лешему все. Только ревнивой девки с оружием и не хватало. Не дожидаясь Альбы, пошла домой – и сразу же в мастерскую.
Броневик был почти готов, там с обеда мудрил Паша. Даша улыбнулась, вспомнив самодельный плакат над его рабочим местом – фото всех четырех клодтовских коней и подпись: «Человек и Windows».
Паша довольно сообщил, что скоро все закончит, сейчас поужинает, и осталось только рацию поставить и антенну настроить. Рацию он обещал хорошую, как он сказал, «разогнанную». И убежал на ужин. Даша задумчиво озирала бронированного монстра, когда очень кстати появился Сережа.
– Привет, Сереж. Ну что, скоро готов транспорт?
– Да… Все полностью сделали, как и говорили…
– А скажи, отец-то доволен? Или как? Только честно?
– Доволен! Это он так ворчит, а сам уже вовсю смотрит, как из второго «Урала» сделать… а ЗИЛ коменданту загнать уже готов.
– О как. Ловко. А вот еще такой вопрос… Скажи-ка, это правда, что ты ко мне неровно дышишь? – в лоб задала вопрос Даша. – А то тут слух пошел, понимаешь…
– А… ну я… – сразу смутился Сережа, покраснев и пряча глаза.
– Ага. Сережа, ты вот что. Я почему насчет отца спросила – мы вроде с ним нормально договорились. В обиде ему не быть. А ты… ты, между прочим, скотина. Ага. Из-за тебя уже который день одна девушка страдает-плачет. Молодая и симпатичная. Как зовут, знаешь? Или напомнить? Не, сам вспомнил? Короче, бегом отсюда – и по пути придумывай, как извиняться будешь. Бегом, я сказала!
Когда Сережка вылетел, Даша хмыкнула и подумала, что все равно уезжать надо поскорее.
На следующее утро Митрич известил, что броневик готов. На торжественную сдачу прибыл и Альба, как главный приемщик от заказчика, и прикатил Асакура на своем велосипеде, но теперь уже с моторчиком. Но, несмотря на малолюдство, выглядело все не менее торжественно. Ворота поползли вверх, и, мощно рыкнув, броневик явил себя миру.
Он уже выглядел не столь внушительно, как первый, зато, по словам Альбы, должен быть попроще и полегче. Митрич вылез и вновь, как и в прошлый раз, принялся рассказывать. Принципиально машина мало чем отличалась от предыдущей, разве что гробообразная рубка на месте кабины была поменьше, и сзади имелся хоть и бронированный по бортам, но открытый кузов, затянутый брезентом. Еще Митрич помянул усиленный передок, дополнительный радиатор и вентилятор, а также то, что под кузовом добавили здоровенный отсек, где поставили большой топливный бак на четыреста литров.
– Ну уж, правда, не знаю, где столько солярки взять, – сокрушался Митрич.
