бортстрелок, несся непрерывный визг давным-давно определивших цель систем наведения.
– «Махариус» – всем штурмовикам. Огонь!
Тридцать пять уцелевших «Ястребов» немедленно дали залп. До цели оставалось чуть более четырехсот восьмидесяти километров. Ракеты трех поврежденных, штурмовиков так и не стартовали. Одна из машин превратилась в облако раскаленных газов. Ее ракеты взорвались у нее же под крыльями.
Внезапно «Беллерофонт» прекратил огонь. Чтобы ауспексы корабля могли собрать необходимую информацию о приближающихся ракетах, в пространстве не должно быть радиоактивных бурь и энергетических всплесков. Теперь на судне на полную мощность работали только основные системы жизнеобеспечения. Вся освободившаяся энергия пошла на усиление систем слежения, расчет скорости, траекторий и возможных точек перехвата ракет, несшихся к «Беллерофонту» со скоростью десятков километров в секунду.
Крейсер лихорадило. Мятежные офицеры и матросы забились в самые темные углы, не зная толком, кому теперь молиться. Люди слепо вручили свою судьбу технике, работавшей по давно забытым древним технологиям.
За считанные секунды до ракетного удара «Беллерофонт» встрепенулся. Его ауспексы определили цели. Открыли огонь многочисленные батареи плазменных орудий, лазерные и ракетные установки, образуя недолговечную, но плотную огневую завесу между крейсером и приближающимися ракетами.
Каждый «Ястреб» выпустил по пять снарядов с плазменными боеголовками. Даже на такой короткой дистанции треть ракет сбились с курса или не смогли поразить цель. Пятую часть зарядов уничтожил оборонительный огонь «Беллерофонта». Из ста шестидесяти ракет до мятежного судна долетело менее восьмидесяти, и лишь нескольким удалось пробить многометровую броню крейсера и причинить ему внутренние повреждения. Но и этого оказалось более чем достаточно.
– Штурмовики докладывают о множестве попаданий, – с гордостью в голосе объявил Римус Найдер. – Показания приборов подтверждают информацию. Выбросы из реакторов корабля противника крайне нестабильны. Его силовые щиты практически разрушены. Цель получила тяжелые повреждения и дрейфует в пространстве. Штурмовики просят разрешения на второй заход для полного уничтожения цели.
Найдер с нетерпением поглядывал на Семпера. По давнишней традиции право добить вражеское судно принадлежало пилотам штурмовиков, но разрешение на это давал сам капитан. Нередко командиры приказывали расстреливать подбитую цель торпедами или массированным огнем артиллерии главного калибра. Делалось это для того, чтобы артиллеристы, постоянно соперничавшие с пилотами, тоже могли гордиться победой. Однако решение Семпера оказалось весьма неожиданным, хоть Найдер и не выдал своего удивления.
– Господин Уланти, передаю вам тактическое командование боем. Отдавайте приказ штурмовикам! – твердо проговорил Леотен.
Лейтенант ответил не раздумывая, словно тоже ничему не удивился:
– «Ястребам» возвращаться на «Махариус». Боевому флоту Готического Сектора и так не хватает кораблей. Поможем ему немного пополнить свои ряды.
– Что вы имеете в виду, господин Уланти? – воскликнул Семпер.
– Мы возьмем корабль противника на абордаж! – возбужденно ответил старший помощник. – Я сам буду командовать нашим отрядом и вылечу на первом абордажном челноке. Мы захватим «Беллерофонт» и вернем похищенные изменниками секреты.
В кубриках на нижних палубах царила суета.
– На абордаж! Живее, подонки! Вооружайтесь и стройтесь! – Дюжие старшины пинали ногами и лупили палками всех, кто шевелился не слишком проворно.
Максим Боруса поднялся с тощего матраса, почесывая укусы клопов, и плюнул коричневой от таджа слюной прямо под начищенные ботинки старшины Добржина.
– Поднимайся, Боруса! – ухмыльнувшись, рявкнул старшина. В последнее время он постоянно цеплялся к Максиму. – Пришло время выполнить свой долг перед Императором! Посмотрим, уцелеешь ли ты на этот раз?!
Максим по привычке потер шрамы на запястьях. Прошло уже много месяцев с того дня, когда он, один из двухсот насильно завербованных преступников, пережил прямое попадание в орудийный отсек «Махариуса». С тех пор он стал пользоваться репутацией счастливчика, хотя прекрасно помнил, как на его руках звенели наручники.
Боруса снова сплюнул, стараясь избавиться от противного вкуса пьянящего корня таджа. Пусть эти придурки думают все, что им заблагорассудится! Он-то знает, что дело не в удаче, а в изворотливости!..
С этими мыслями Максим вытащил из-под койки свой талисман – полутораметровый разводной ключ. Мичманы и старшины уже раздавали оружие – топоры, багры, кортики – всем, кому предстояло идти на абордаж. Однако Боруса питал особую привязанность к разводному ключу. Взвесив его в руке, Максим усмехнулся, с удовольствием вспомнив, как хрустел череп Гоголя. А ведь тогда головорез так и не понял, с кем имеет дело.
Знание точной позиции противника – залог победы в космическом сражении. Впрочем, Паво Магел и без приборов знал, где находится «Махариус». Огромный имперский крейсер маячил в иллюминаторах беспомощного «Беллерофонта», заслоняя далекие звезды. Все батареи на обращенном к «Maхариусу» борте «Беллерофонта» уже были уничтожены градом ракет, изрешетивших его броню. Батареи же «Махариуса» держали судно мятежников на прицеле. Магел видел их так же отчетливо, как и ряды ангаров, готовых извергнуть новые эскадрильи штурмовиков.
Магел не только знал, что «Махариус» в любую секунду может уничтожить его корабль, но и понимал, зачем имперский крейсер подошел так близко.
– Они опять будут нас атаковать! – в панике завопил испуганный Келт. – Мы погибли! Надо сдаваться! Сейчас у Равенсбурга такие потери, что, может, нас и не расстреляют за мятеж!..
Застегнув кобуру, Магел с презрительным видом перешагнул через труп Келта. Одним покойником больше, одним меньше… Какая разница? На «Беллерофонте» теперь и так полно мертвецов…
Вытащив саблю из ножен, Паво приказал уцелевшим офицерам следовать за ним и направился к
