полицейские, рассредоточившись по пролету, начали штурм кабачка, в котором 'летуны' и 'консервы' спорили за облюбованное заведение.
О том, что там произошло, полицейские с тех пор не любят вспоминать. Моментально среагировавшие курсанты объединились и дали дружный отпор полицейским, рассчитывающим с ходу настучать 'юнцам' по 'бестолковкам'. После того как на пол был положен последний полицейский, курсанты заключили знаменитое соглашение о братском разделе всех кабаков.
После такого бесславного поражения полицейское управление умудрилось выбить у директората корпорации солидную компенсацию, дополнительные рабочие места и увеличение финансирования, якобы для повышения эффективности работы по поддержанию правопорядка в городе. Курсантам же командование батальона сделало последнее 'китайское предупреждение', а с полицейскими договорились, что на вызовы в подобных случаях будет выезжать специально образованное дежурное подразделение — боевое крыло 'саранчи' в полной броне и при вооружении.
Конфликт был исчерпан, все остались довольны.
Кроме курсантов, по старой привычке решивших поразмяться. Но после того как 'саранча' успокоила зарвавшихся юнцов, на сходке выписавшихся из лазарета было решено: полиция — враг номер один. Курсанты, обидевшиеся на то, что полицейские не захотели вместе с ними 'веселиться', при любом удобном случае устраивали им мелкие неудобства, — чтобы жизнь малиной не казалась. На, что те отвечали полной взаимностью…
— Господа, закатайте левый рукав, — проверка регистрационного режима, — краснолицый полицейский подняв сканер, выжидающе уставился на курсантов.
— Эй, ты чего служивый? Наглотался марсианской пыли? — развязано расслабившись, с наглым видом протянул Косяк,… — Ты, что не видишь, что мы не заблудившиеся шахтеры, а Батальон.
— Да хоть сам дух марсианский, руку давай, — полицейский пренебрежительно рассматривал Косяка, и старался вежливо не замечать Дыбу. — У нас стандартная проверка, а при объявлении боевой готовности в городе усиливаются патрули и ожесточается регистрационный режим.
— И, что теперь? Ты в нас вдруг заприметил отряд камикадзе 'ТАНЬЮ'? — обиженный Косяк начал заводиться. — И сейчас подкрепление вызовешь, всех арестуешь и начнешь пытать на месте? А вдруг угадаешь, тебе премию дадут!? А в рапорте напишешь, что, мол, так и так, стоял на посту и вдруг на меня китайцы выбежали и стали избивать ногами. А на вопрос почему китайцы, ответишь, что мол руками глаза себе натягивали?!
На шум, поднятый Косяком и краснощеким полицейским, подошли еще двое патрульных. Взяв импульсные винтовки на перевес, ухмыляясь уставились на шумящего вояку.
Косяка уже понесло, полицейский бедняга уже сам был не рад, что зацепил такого сварливого. Но процедура есть процедура, и начальство дало четкие инструкции. Мучаясь между желанием оставить в покое курсантов и стремлением добросовестно выполнить долг, полицейский завидел своего сержанта, пытающегося вытрясти дополнительный штраф с вольного старателя. Указав двум помощникам не пропускать курсантов, сам отошел к сержанту. Сержант недовольно выслушал краснолицего, отчитав за нерасторопность и неумение самостоятельно решать пустяковые вопросы, подошел к собирающейся пробке в узком коридоре пешеходного шлюза.
Елейно рассматривая троицу, ласково проговорил:
— Господа желают пройти в участок? И для установления личности пройти полную процедуру?
— Господин сержант, зачем? — непонимающе глядя в глаза сержанту, Косяк говорил вежливым и робким тоном. — И в чем вообще дело?
— Как в чем? Вы отказываетесь представиться, не хотите пройти сканирование… — с лица сержанта сошла вежливая улыбка, и он уже более осторожно продолжил. — Вы же знаете, в городе объявлен комендантский час…
— Так кто отказывается, господин сержант… — с готовностью закатывая рукав Косяк, подставлял руку для сканирования чипа, вживленного под кожу — …мы готовы, пожалуйста вот.
— А, что же мой помощник говорит…
— Да вы, что!? Вы его послушайте, так он вам еще про шпионов 'ТАНЬЮ' наплетет… — невозмутимо прервал сержанта Косяк, продолжая серьезно и вежливо смотреть в глаза, всем своим видом демонстрируя законопослушность.
Сержант развернулся к помощнику, недовольный, что его прервали в самый 'доходный' момент, уставился на помощника. Бедняга, еще больше покраснев от такой наглой лжи, не мог произнести ни слова, только открывал и закрывал рот. Сержант взглядом пристрелив помощника, прошипел:
— Проводи процедуру, а потом ко мне на инструктаж…
Пройдя проверку в шлюзе, курсанты вошли в транспортный туннель. Встав на дорожку, улыбаясь, Дыба повернулся:
— Ну и подставщик же ты, Косяк, сержант сожрет его с потрохами…
— Да ладно, что ему будет. Ну подумаешь, лишит его левого заработка за сегодня, ему и польза будет. Похудеет. А то они в полиции комбезы уже не застегивают. Да и народ повеселил, а то им скучно стоять в очереди…
— Ну, ну… Ты у нас прямо сама забота… — Дыба улыбнулся, и спросил: — Ну, что, чем после обеда будем заниматься?
— Ну во-первых более подробно нужно поглядеть на это чудо техники. Мы с ним посмотрим, а ты — 'парубок', будешь фонарик свой убирать, — Косяк мило улыбнулся нахмурившемуся Дыбе. — Да, Да… убирать, а, что… ты с ним предлагаешь — до выпуска жить в одной комнате?
Дыба скорчил гримасу, как при зубной боли. Чертов фонарь как-то вылетел из головы. Озадаченный такой проблемой, Дыба промолчал все дорогу, а Косяк с Черепом с интересом рассматривали прохожих и проплывающие под ними потолочные витрины различных офисов, общественных забегаловок и многочисленных мелких лавочек самого большого подземного города на Марсе.
После обеда Череп лазил по сети, сбрасывая на голографический проектор весь материал, который ему удалось утянуть с сервера Технической службы. Косяк задумчиво жевал пастилку, разглядывал проекции, затем, что-то копировал себе на терминал, с тем же чавканьем глядел в терминал, редко набивая какие-то пояснения и, сортируя материал по тематике, мучил клавиатуру. Терминал протестовал всем своим кремневым естеством и выдавал протестующие сигналы и сообщения. Саданув ладонью по пластиковой боковине, Косяк отодвинул терминал:
— Череп! Чего эта собака не хочет работать?! Я ей одно, а она другое, я ей другое, она мне третье! — раздосадованный Косяк, зажевав новую пастилку уселся с ногами на лежаке, обиженно посматривая на терминал. — Чего он не понимает?
Раскинувшись на лежаке, Череп бегал глазами под закрытыми веками. Поправив 'шапочку' виртуального шлема, готовился к виртуальному погружению:
— Да ничего… Нечего писать всякую ерунду вместо четких команд. Я же тебе объяснил., что касается вооружения в один массив, что касается начинки в другой, а ходовую не трогай. Дыба будет ковырять. Все, я в сеть, меня не трогай — все равно ничего не слышу.
Череп коснулся клавиши терминала. Стараясь максимально расслабиться, неподвижно застыл. Спустя миг его тело вздернулось струной. Мелко подорожав, успокоилось и на следующую фразу Косяка отреагировало полным безразличием.
— Ну да, Дыба наковыряет… — ухмыльнувшийся Косяк вспомнил картину, как Дыба работает с терминалом. — Он, кроме своих программ-то, ничего и не знает, а ему как-то там нагрузку везде добавил. Так он пыжился на тренажерах до победного пока его штангой не придавило. Ну ты чего молчишь? А, все ясно с тобой… 'вирик'!
Косяк растянулся на койке и, довольно улыбаясь, хотел уже продолжить веселую тему. При звуке открывающейся двери придержал готовые вырваться ехидные замечания. Дыба возвращался от утилизатора, куда он складывал с трудом разобранный фонарь.
Окончив вынос фонаря, Дыба сел рядом с Косяком. Рассматривая вращающееся изображение машины, показывал места, которые нужно переделать; в основном это касалось улучшения ходовой части. По мнению Дыбы, машину нужно было сделать с изменяющейся высотой, тогда бы они выигрывали в точности при стационарной стрельбе. Увлекаясь повествованием, Косяк внимательно слушал рассказчика,
