— Как же вы так путешествуете — без охраны, одни, симпатичные девушки? Неужели не боитесь? — недоумённо пожал плечами Влад — на дорогах неспокойно, а вы едете без сопровождения! Как это возможно? Мне кажется это совершенно безрассудным.
— Мы часть большого коллектива — грустно заметила Арина — раньше мы ездили целым караваном — ставили спектакли, выступали с номерами…как началась война — мы успели уйти из Пазина, но не убереглись от викантийцев. Нас ограбили, мужчин труппы убили, ну а мы… — девушка нахмурилась, видимо не желая вспоминать происшедшее — мы выжили. И даже не забеременели — хвала магам-лекарям! Вот теперь ищем, где заработать денег — надо прибиваться к какому-нибудь богачу. Да ты и сам такой — тоже ищешь пристанища, так что тебе это объяснять не стоит.
— А как же Борин выжил? — не подумав спросил Влад, а потом мысленно выругался — зачем ему это слышать?
— Скажем так — он викантийцам тоже понравился. Как и мы — пожала плечами девушка — ну так, давай-ка к делу: считай себя в труппе, по крайней мере до тех пор, пока не решишь, что с тебя хватит кочевой жизни. А раз в труппе — давай решать, как нам добраться до замка барона и не околеть тут, под осенним дождём.
— Не вижу проблем — все выходим, упираемся плечом в фургон и нормально толкаем — весело усмехнулся Влад — лошадка отдохнула, сейчас я ещё напрягусь как следует, и вытолкнем! И потом не залезаем в фургон, а идём до замка рядом, чтобы не напрягать лошадку — вы её и так загнали.
— Чтобы я, шёл пешком, я, великий поэт и музыкант! — попробовал возмутиться Борин но тут же получил подзатыльник маленькой, но крепкой девичьей ручкой, умеющей жонглировать увесистыми булавами:
— Надо будет, пойдёшь! — звонким голосом крикнула Марка — все пойдём. Лошадёнку и правда заморили. У тебя есть деньги на новую? Нет? Тогда и молчи в тряпочку. И толкай как следует — я видала, как ты кряхтишь и изображаешь усилие, а сам чуть не спишь на ходу, виснешь на повозке, вместо того, чтобы толкать!
— Враньё! Вы все завидуете моей красоте и врёте! Злобное бабьё! — Борин, раскрасневшийся от злости отошёл в сторону и ещё долго что-то бормотал — острый слух Влада смог различить только то, что все в этом мире подлецы, не понимающие души настоящего поэта.
Через пять минут все ножи из стенок фургона были вынуты, а экипаж, упираясь и постанывая от натуги помогал несчастной лошадёнке вырвать экипаж из ямы, достигающей глубины не менее метра.
Влад мог бы вытащить эту «карету» за доли секунды, но был вынужден изобразить кряхтение и невероятное напряжение, незаметно подталкивая повозку магической «рукой». Лошадка, почувствовал, что вес повозки ослаб, весело затрусила по направлению к замку, разбрызгивая грязные лужи и путники с трудом успевали за ней, спотыкаясь и едва не падая. Уже перед тем, как выехать на площадь перед входными воротами в замок, Борин подскользнулся и со всего размаху грохнулся в лужу, выбросив фонтан грязи.
Так он и предстал перед стражами у ворот — грязный с ног до головы, с заляпанным лицом, которое не смогли очистить как следует тряпки фургона. Впрочем — и остальные были не лучше — за исключением Влада, который хоть и промок, но испачкался гораздо меньше.
— Кто такие? — грозно спросил стражник у ворот, до того стоявший у будки на въезде под навесом и скучно смотревший в мировое пространство — какой целью прибыли в замок барона Некайло?
— Мы бродящие артисты — приехали искать работы, пропитания. Пусти, дяденька — мы промокли и ужасно замёрзли! — взмолилась одна из девушек — Влад запомнил, что её звали Грина. Она была худенькой брюнеткой с мальчишеской причёской и острыми чертами бледного лица.
— Артисты? — это неплохо! — оживился стражник — в сезон дождей всё равно делать нечего, хоть на представление поглядеть! Последнюю неделю ни одного нового человека не появилось — даже купцы попрятались! Как это вы сумели проехать через эту грязюку!
— Есть захочешь — куда угодно заедешь — усмехнулась Арина — пустите нас, мы будем очень благодарны! — она подошла к стражнику и сунула ему серебряную монету — больше у нас нет, не заработали. Дожди, война, народ хочет есть, а не зрелища смотреть.
— Сейчас я доложу управляющему, подождите… Впрочем — поезжайте вот по этой улице — там есть гостиница. Остановитесь там, а тем временем я сообщу управляющему, возможно, барон тоже пожелает на вас посмотреть. На гостиницу-то деньги есть? — стражник с сомнением покосился на грязных и обтрёпанных артистов.
— Денег мало, но на одну ночёвку хватит, а там заработаем — радостно тряхнула головой Арина, и фургон заскрипел по каменной мостовой крепости.
Влад автоматически отмечал для себя все особенности этого сооружения, и крепость его немало удивила — на самом деле это была даже не крепость, а небольшой город — то, что в идеале он хотел сделать из замка Саваловых.
Высоченные крепостные стены прикрывали каменные дома из тяжёлых булыжников, а сам замок высился чуть поодаль — тоже окруженный крепостной стеной. То есть — фактически тут было две крепостные стены, и каждую пришлось бы брать с боем. Стены домов плоские — удобно для стрелков. Между домами небольшие расстояния, легко преодолимые прыжком, либо с помощью широкой доски — Влад не сомневался, что такие на крышах имелись. Идеальные вышки для обстрела нападающих, вынужденных пробираться к замку вкружную, по концентрическим улицам, часто заканчивающихся тупиком. Это был своеобразный лабиринт, предназначенный для защиты своих обитателей.
Крепость была построена по всем правилам фортификации и обладала большим гарнизоном — в этом он уже убедился сам — на стенах ходили патрули — по четверо, вооружённые арбалетами и двуручными мечами. Всё это убедило его в том, что он выбрал правильную тактику — зачем брать крепость приступом, когда можно внедриться туда, как червю, и проесть этот твёрдый орех изнутри?
Гостиница нашлась быстро — одно из двухэтажных однотипных зданий, отличавшееся от остальных лишь вывеской, на которой была нарисована кровать со спящим толстым купцом — нечто среднее между драконом и кучей навоза — он был настолько толст, что непонятно, как кровать его выдерживала. По трезвому размышлению Влад пришёл к выводу, что так трактирщик показывал, что его клиенты важны, толсты и богаты. Впрочем — может как раз обратное — что любой клиент, останавливающийся здесь, будет толст, как этот мужик. Убедиться в этом можно было только войдя вовнутрь, что артисты и сделали, передав поводья своей коняги выбежавшему мальчишке-конюшонку.
Трактир был полон, пахло пролитым пивом, свежим хлебом и было тепло от трещавшего поленьями очага. Впрочем — тепло могло идти и от печей кухни, на которых кипели и парили котлы с каким-то пряным варевом, вкусно пахнущим мясом и приправами.
Голоса в трактире затихли, люди замерли, при виде новых постояльцев, а трактирщик, оборвав на полуслове неспешный разговор с каким-то завсегдатаем, обратил своё мнение на новых клиентов и подозрительно рассматривая их грязное, обтрёпанное одеяние, медленно спросил:
— И что угодно…господам? — было видно, что он сделал свою паузу неспроста, так и не решив, как обращаться к незваным гостям.
— Мы артисты, будем давать представления, хотим пока остановиться у вас в гостинице — твёрдо заявила Арина, чтобы сразу расставить точки над «i» — мы хотели бы обогреться, помыться, пообедать, снять комнаты — пока на ночь. Там видно будет, может продлим, может нет. Обед и ночлег мы готовы отработать, или оплатить — если недорого. Честно говоря наши доходы в последнее время сильно упали — народу не до зрелищ, вот, пришли сюда в поисках работы.
— Сартан, они вовремя пришли! — крикнул один из завсегдатаев, оставив игральные кости — мы скоро тут с тоски сдохнем под этим дождём! Хоть повеселят нас! Гляди, какие миленькие девчонки! А парни что умеют?
— Я - умею играть на тратине, петь баллады! — с готовностью ответил Борин, а ещё — акробат. И вот эти девушки акробатки — но тут для этого мало места и потолки низкие. А вот эти девушки жонглёрки — могут жонглировать ножами, факелами, даже вашими кошельками!
— Кошельками не надо! Нашими кошельками уже жонглируют наши жёны! Не успеешь оглянуться, как всё содержимое вытрясла! Они, бабы, это умеют! — нарочито испуганно схватился за пояс завсегдатай и все в зале радостно засмеялись, довольные хоть какой-то перемене в тусклой череде мокрых дней — А
