Смита, который вновь занял место свидетеля.
— Миссис Лиффком, — начал судья, — хотите ли вы продолжить?
— Безусловно, — кивнула Элисон и повернулась к доктору Смиту.
— Вы говорите, что андроиды могут иметь детей?
На этот раз тишину нарушил только спокойный голос доктора:
— Да. Как легко понять, указания на это противоречивы. И доказательства, которые я намерен привести, часто оспаривались. Первая реакция на мои слова здесь объясняет причину. Это важнейший вопрос, на который каждый имеет свой ответ. Вполне вероятно, люди просто верят тому, что им внушалось.
Элисон покосилась на Родерика. Сначала он сохранял безразличие. Он не верил. Затем в нем пробудился легкий интерес к словам доктора. А затем он пришел в такое возбуждение, что готов был вскочить с места.
И к Элисон вернулась надежда.
— Здесь присутствует психолог, — мягко сказал доктор, — который, вероятно, вскоре начнет задавать мне вопросы. Я психолог не больше, чем любой другой терапевт, но прежде, чем я перейду к конкретным случаям, я должен подчеркнуть следующее: каждый андроид вырастает в уверенности, что он или она не может иметь детей. Это предпосылка, принятая нашей цивилизацией. Но я с этим не согласен и скажу вам, почему.
Никто его не перебивал. Говорил он без блеска, но времени зря не тратил.
Он упомянул о деле Бетти Гордон Холбейн, имевшем место 178 лет назад. Никто в зале ничего не знал о Бетти Гордон Холбейн. Она была биологической женщиной, сказал доктор. В глубоком шоке она показала, что ее изнасиловал андроид. Андроида линчевали. В положенный срок Бетти Холбейн родила нормального ребенка.
— Документы доступны всем, — сказал доктор. — Изнасилование вызвало огромный интерес и бурю негодования, а вот рождение ребенка осталось почти незамеченным. Идея, что она забеременела после изнасилования, была отброшена без особой огласки и никакого доверия не вызвала, потому что уже тогда все знали, что андроиды бесплодны.
Родерик вскочил. Взглянул на судью, и тот ответил кивком.
— Послушайте, доктор Смит, вы просто жонглируете фактами. Или эта девушка…
— Вы не можете спрашивать свидетеля, дает ли он ложные показания, — прервал его судья.
— Наплевать мне на ваши тонкости! — воскликнул Родерик. — Мне надо знать, правда это или нет.
Элисон понимала, что нарушает процедуру, но Родерик мог в любую секунду взорваться и испортить все дело. Этого она не хотела, а потому перехватила взгляд мужа и сказала убежденно:
— Это правда, Родерик.
Родерик сел.
— Для получения верной картины, — продолжал доктор Смит, — нам следует помнить, что миллионы андроидов проходили проверку и вступали в брак между собой и даже поддерживали внебрачные связи с биологическими людьми — и зачатий не фиксировалось. Или они все-таки были?
Чуть более ста лет назад девушку-андроида нашли в лесу едва живой. Вокруг было много человеческих следов. Ее изуродовали. Она осталась жива, но после этого так и не стала психически нормальной.
И она тоже родила ребенка.
Родерик нахмурился и снова встал.
— Не понимаю, — сказал он. — Если это правда, почему такой факт никому не известен?
Судья собрался вмешаться, но Родерик его опередил:
— Доктор и я, мы оба медики. И я имею право узнать его профессиональное мнение. Так как же, доктор?
— Всегда легко не поверить тому, чему заранее не хочешь верить. В данном случае безымянная женщина была изуродована таким образом, что пупок исчез, а с ним — штамп. По отпечаткам пальцев ее определили как андроида. Однако власти официально объявили, что произошла ошибка: родив ребенка, эта женщина тем самым доказала, что она не андроид.
Полтора века назад, — продолжал доктор, — Винни (к тому времени у андроидов хотя бы уже появились имена) родила ребенка, и опять-таки вывод был сделан тот же — девушку (которая, кстати, работала в прачечной) в младенчестве перепутали с андроидом, а на самом деле она была биологическим человеком. В другом случае в саду обнаружили закопанного младенца, и по этому делу к суду были привлечены андроиды-супруги. Но, поскольку они были андроидами и, следовательно, не могли считаться родителями ребенка, обвинения им так и не предъявили.
Родерик опять поднялся с места.
— Если вы все это знали, — спросил он доктора Смита, — то почему хранили тайну до нынешнего дня?
— Пять лет назад, — ответил доктор, — я написал об этом статью и послал ее во все медицинские издания. В конце концов ее приняли в одном провинциальном журнале. Я получил пять-шесть писем от любопытствующих читателей. Чем все и закончилось.
Нельзя отрицать, — добавил он, — что ни один из приведенных мною случаев не может считаться неопровержимым научным доказательством способности андроидов зачать и родить ребенка. Факты были задокументированы современниками, которые в них не верили. Однако…
— Однако, — сказала Элисон несколько минут спустя, когда доктор покинул место свидетеля, — учитывая все это, вряд ли можно утверждать, будто я знаю, что не могу иметь детей. Возможно, вероятность невелика, а потому не должна ли я привести данные статистики, показывающие, сколь маловероятно зачатие для средней биологической женщины?
Судья Кольер промолчал, и она продолжила:
— В настоящее время, как подтвердит всякий, кто знаком с цифрами рождаемости, детных семейных пар очень мало, зато уж если дети в семье есть, то их много. Люди, способные иметь детей в наши времена, используют свой дар сполна. Теперь я хочу привести новый довод. Бесплодие женщины, если она о нем не зналаг не служит основанием для развода. С другой стороны, если женщина перенесла операцию, после которой детей иметь невозможно, и скрыла подобный факт, это весомая причина для развода.
— Я вижу, к чему вы ведете, — сказал судья. — Изощренный ход. Продолжайте.
— Поскольку я такой операции не подвергалась и могу это доказать, — сказала Элисон, — то юридически меня нельзя обвинить в том, будто я знала, что никогда не смогу иметь детей.
— Чтобы не тратить времени на рассмотрение историй болезни или прецеденты, — объявил судья с удовлетворением, — я заявляю теперь же и без обиняков, что миссис Лиффком права. Взвесить все аргументы и вынести вердикт — дело присяжных, но, бесспорно, миссис Лиффком доказала…
— Я требую отложить разбирательство, — выкрикнул Родерик.
По залу прокатился негромкий ропот. Родерик и Элисон смотрели друг на друга, разделенные расстоянием в десять шагов. Все, кто находился в суде, ощутили напряжение их чувств.
— Заседание продолжится завтра, — поспешно сказал судья.
— Если вы не возражаете, — начал Родерик вежливо (решил вести себя безупречно, подумала Элисон), — заменим разбирательство дела расследованием. Если угодно, допустим, что Элисон успешно защитила свою позицию, доказав, что она не могла знать о своем бесплодии. Забудем о разводе. Не в нем суть.
— А мне казалось, что именно в нем, — ошеломленно возразил судья.
— Всякому понятно, что теперь значение имеет только тот вопрос, который поднял доктор Смит, — нетерпеливо сказал Родерик. — Вопрос о том, сколько шансов у Элисон стать матерью. Вот им и займемся.
— Судебный зал не слишком подходит для этого, — пробормотала Элисон. Однако на нее вдруг повеяло теплым ветерком счастья, о котором, как ей казалось, она должна была навсегда забыть.
