60 — 70-х годов, а точнее — под братьев Стругацких. К этому списку необходимо приплюсовать талантливого волгоградца Сергея Синякина, написавшего рассказ-эссе «Марки нашей судьбы», восходящий к традициям андреевского «Нового Плутарха» и прозаическим исследованиям-мистификациям Андрея Синявского.
Все бы хорошо. Да вот только при внимательном прочтении сборника трудно избавиться от ощущения, что книга комплектовалась по принципу «с миру по нитке». «Фантастика 2000» наглядно демонстрирует тезис об остром дефиците произведений малой и средней формы. Иначе чем можно объяснить присутствие в антологии пошлого и глумливого опуса безызвестного Александра Силаева «666 способов познать Будду»? Ничего, кроме чувства брезгливости, не вызывает этот рассказ. Все-таки стеб стебу рознь, и «юморить» нужно тактично. Не менее чужеродным выглядит здесь и опыт литературно- исторической реконструкции Александра Золотько «Анна Каренина-2». Ну никак не дотягивает эта ученическая вещь до представленных в антологии авторов… Неужели и в самом деле рассказ в нашей литературе терпит столь бедственное положение, если не нашлось достойной замены Силаеву и Золотько?
Удручает, что талантливый томский фантаст Ю. Буркин представлен прекрасной, но не единожды опубликованной старой повестью «Бабочка и Василиск». Это впрямую расходится с декларированной составителями концепцией «Только новые тексты».
Хорошим дополнением прозаическим вещам стал обстоятельный обзор отечественной фантастики последнего десятилетия «Ровесники фантастики», написанный Д. Байкаловым и А. Синицыным. Любопытно, хотя и трудночитаемо эссе о моделировании будущего фантастоведа и культуролога Сергея Переслегина «Из дебюта в миттельшпиль».
Но главное, что опыт был сделан. Хочется верить, что ежегодник «Фантастика» вернулся к читателям надолго. И каждый новый том будет лучше прежнего, а значит, есть все основания надеяться, что в ближайшем будущем возродятся в нашей фантастике самые трудные из прозаических жанров — рассказ и короткая повесть.
Рецензии
Александр ГРОМОВ
ЗАПРЕТНЫЙ МИР
Писатель А. Громов очень не любит фэнтези. Сядет он, бывало, в кресло, возьмет с полки «Властелина колец», прочтет для возбуждения пару страниц, да как запустит книгой в стенку, только штукатурка сыплется. Не верите? Зайдите к нему в гости — все обои в выбоинах, а в углу томик Толкина валяется. Вот такая случилась нелюбовь.
Но потехе, как известно, час, а делу — время. Встречает как-то писателя А. Громова его издатель и говорит: «Послушайте, Александр, все сейчас пишут фэнтези, даже Лазарчук, вон, сподобился. И вам надо бы». Ну надо, так надо. Сел А. Громов и стал писать про магов, мечи, сражения и т. п. Одним словом, хотел честно и законопослушно выполнить социальный заказ. Хотел сделать, как лучше, а получилось, как всегда — исследование негативных тенденций пребывания человечества на планете Земля.
Новая книга А. Громова «Запретный мир» никакого отношения к фэнтези, слава Богу, не имеет. Это, скорее, квазиисторический роман с социально-фантастической начинкой. Слог автора, по сравнению с ранними вещами, существенно изменился: здесь заметно меньше жесткого «драйва», характерного, скажем, для «Мягкой посадки», стиль стал более выдержанным, отчасти даже академичным. Читатель плавно погружается в историю двух наших современников, попавших в самое начало бронзового века — причем не нашего мира, а параллельного. Такое громадное отставание в развитии объясняется наличием некоего Договора между всеми соседними мирами, который позволяет сохранять хрупкое равновесие. Попав в подверженное искусственной стагнации общество, наши герои, Витюня и Юрик, нарушают это равновесие — и начинается бурное развитие, которое, правда, через несколько тысячелетий грозит привести человечество к гибели в результате экологической катастрофы.
Что лучше: просидеть всю жизнь в вонючей землянке с теплой женой под боком, кружкой мутного пива в одной руке и медным топором в другой или своими руками делать историю? Герои «Запретного мира» совершают свой выбор. Автор, похоже, тоже. Что ж, кесарю — кесарево,
Фред САБЕРХАГЕН
СИНЯЯ СМЕРТЬ
Итак, бесконечная война, которую ведут люди и озверевшие от запрограммированной ненависти роботы-убийцы, продолжается в бесконечном сериале.
В эту книгу вошли два эпизода этой изрядно затянувшейся битвы — «Трон берсерка» и «Синяя смерть». В первом произведении речь идет о том, что бывает с людьми, которые все же объявляют своим Кольцо Всевластия. Правда, изгнанный с родной планеты принц Хариварман не похож на Фродо, а код управления командой берсерков — на Кольцо Саурона, однако какое-то послевкусие остается. Но не более!
Разумеется, интрига лихо закручена, ложные ходы могут сбить с толку неискушенного читателя, но финал изрядно притянут за уши, слишком многое приходится объяснять задним числом. Нехитрая мораль сводится к тому, что любой контакт с врагом опасен, а потому хороший берсерк — мертвый берсерк.
Вторая вещь — «Синяя смерть» — претендует на некоторую изощренность. При большом желании можно усмотреть даже какие-то аллюзии с капитаном Ахавом, преследующим Моби Дика. В этом произведении главный герой — капитан Доминго — охотится за берсерком Левиафаном. Здесь нет никаких полутонов; дистиллированная ненависть к роботу, погубившему его планету, не замутнена никакими политкорректными рассуждениями. Во имя мести капитан Доминго готов пожертвовать собой и всеми, кто пошел с ним в длительный поход. Разумеется, он победит, но радости это ему не доставит.
Ранние произведения Саберхагена о берсерках поражали оригинальностью сюжета, тонким психологизмом, неожиданным финалом. Но когда это дело поставили на конвейер, мы получили очередную поделку — не хуже и не лучше тысячи других.
А жаль!
