Национального комитета. На следующее утро я постучался в дверь к главному редактору. За письменный столом сидел необыкновенно хорошо одетый мужчина. Же- стом он пригласил меня сесть.
— Итак, вы — Вольфганг Леонгард, — начал он разговор. Я невольно сжался. В первый раз в Советском Союз немецкий эмигрант обращается ко мне на «Вы».
— Вы работали раньше когда?либо в редакции газеты? Он задавал вопросы с вежливым превосходством и небольшой иронией в голосе.
— Нет, я недавно окончил политическую школу, в которой мы только слегка касались журналистики.
Я нарочно выбрал выражение «политическая школа», так как не знал могу ли я назвать школу Коминтерна этому на вид рядовому гражданину. Все это было по меньшей мере странным.
— Политические школы меня не интересуют. Я Вас спрашиваю о работе в редакции газеты.
— Нет, в редакции газеты я до сих пор не работал.
— Вы должны будете многому научиться, так как работа в редакции тяжела и ответственна. Я полагаю, что Вам ясно, что Вы должны будете начать с азов.
Гернштадт был вежлив и холоден. Во все время разговора он оставался при своем «Вы». Он не говорил ни о «борьбе за свободу немецкого рабочего класса», ни о партии. Он вел себя так, как, в моем представлении, вел бы себя главный редактор большой капиталистической газеты. Я был совершенно потрясен.
Наконец Гернштадт заговорил о моей работе.
— Вы должны будете держать связь с типографией, читать корректуру, помогать русскому метранпажу при верстке и, в первую очередь, обрабатывать все поступающие к нам информационные бюллетени.
Ежедневно прибывали целые горы материалов со службы радиоподслушивания при институте №205, наследнике Коминтерна, в которых были все сообщения и комментарии радиостанций как гитлеровского блока, так и антигитлеровской коалиции. Это были специальные бюллетени, которые я знал еще со школы Коминтерна, между ними был также и «красный бюллетень» радиопередач «Свободной Германии». Само собой разумеется, что я никому не должен был говорить о содержании всех этих бюллетеней.
Вскоре после того как я начал работу, меня позвал к себе Гернштадт:
— Нам необходимо иметь определенный материал по вопросам экономики Германии, я хотел бы Вас попросить достать этот материал. Из этого списка Вы увидите, какие именно темы нас интересуют.
Сначала я не знал, что мне делать, так как все это были специальные темы.
— Не беспокойтесь. На все эти темы у нас имеется достаточно материалов в институте №205. Вы должны обратиться к Гертруд Келлер, и она даст Вам соответствующие справки.
Гернштадт сразу же позвонил а институт №205 и сообщил Геминдеру, который был в то время начальником этого института, о моем приходе. Геминдер принадлежал тогда к высшим партийным работникам. Никто не мог пройти в институт без специального пропуска, подписанного Геминдером. Даже самый отъявленный пессимист не мог бы предположить, что 9 лет спустя, в октябре 1952 года, он будет расстрелян в Чехословакии вместе со Сланским, как «враг народа».
Переступая на следующее утро порог института №205 с пропуском Геминдера в кармане, я все еще сомневался, что мне удастся достать весь нужный материал.
Мой скептицизм оказался беспочвенным. В громадных залах института находилась исключительно богатая библиотека с обширным материалом по всем политическим и хозяйственным вопросам, аккуратно разобранная по странам и темам. Библиотека содержала все важнейшие сочинения, изданные за границей по вопросам политики и экономики. В Другом зале хранились папки с вырезками из газет — тоже по странам и темам.
Гертруд Келлер подчинялся целый штат работников, которые были ответственны за отдельные страны и области. Между ними находилось также и несколько выпускников школы Коминтерна. Беспрерывно звонил телефон. Партийные работники различных стран, редакторы так называемых нелегальных радиостанций, а также и сотрудники института №205 нуждались в материалах и различных справках. В большинстве случаев эти просьбы удовлетворялись в течение нескольких минут и материалы доставлялись через посыльного. Мой список тем никого не удивил.
— Будьте добры, присядьте в читальне. Вы получите сейчас же через нашего немецкого сотрудника нужные Вам вырезки из немецкой, союзной и нейтральной прессы по интересующим Вас темам.
И действительно через несколько минут мне было все доставлено. Я мог только удивляться богатству материала, а также полноте и точности, с которой он собирался, прекрасной организованности и быстроте доставки его.
По–видимому, институт № 205 не имел недостатка ни в специалистах, ни в финансах. Всем этим он обладал как будто в неограниченном количестве. Это мое первое впечатление было подкреплено и многими моими дальнейшими посещениями института №205 в течение года[8] .
Почти каждую неделю я должен был туда ездить для подбора и составления материалов, необходимых для нашей газеты. Это была самая интересная для меня деятельность, так как здесь я мог получить полную картину Германии, гораздо правильнее, чем это давалось в официальной советской прессе. Кроме того, атмосфера в институте мне нравилась гораздо больше, чем в редакции «Свободная Германия» в институте №99, состоявшей тогда из четырех редакторов. Вскоре я ближе познакомился с ними.
Лотар Больц писал статьи о Германии, которые в большинстве случаев шли без подписи. Он работал очень усердно, внимательно прочитывал все бюллетени с выдержками из гитлеровских газет и по этим выдержкам составлял свои статьи. Мне казалось, что он знал Гернштадта и раньше, так как у него, из всех редакторов, были с ним наилучшие отношения. Как и все, кто долго жил в Советском Союзе, он мало говорил о себе. Из его скупых рассказов я все?таки смог установить, что он был раньше юристом в Верхней Силезии и живет уже долгие годы в Советском Союзе. Он работал редактором немецкой газеты «Красная газета» («Rote Zeitung») в Ленинграде, «Немецкой центральной газеты» («Deutsche Zentralzeitung») в Москве, а также учителем немецкого языка и литературы в Новосибирске. Однако его имя не появлялось ни в одном из официальных партийных заявлений. Тот факт, что его статьи продолжали печатать в газете без подписи, наводил на мысль, что его не хотели раскрывать. В то время невозможно было предвидеть, что он станет руководителем «Национально–демократической партии» в советской зоне и министром иностранных дел ГДР.
Вторым человеком в редакции был Альфред Курелля. Он не находился постоянно в редакции, а приходил только в «особых случаях». Сам он писал мало. Очевидно его главным заданием были правка статей офицеров «Национального комитета» в Луневе, оформление газеты и выработка политической линии, которая обсуждалась в большинстве случаев в комнате Гернштадта, причем очень часто без участия остальных редакторов.
Ясно очерчена была деятельность Карла Марона. Он писал военные комментарии для газеты, которые были всегда подписаны его именем. Вся наша относительная свобода выступала в этих комментариях. Они сильно отличались от официальных советских сводок и часто содержали прогнозы, являвшиеся ценнейшим вкладом, в газету.
Последним я должен назвать Эрнста Гельда, который был раньше театральным режиссером, эмигрировал затем в Советский Союз. Его подпись как «представителя немецкой интеллигенции», стояла под воззванием к немецкому народу от 30 января 1942 года. В газете он должен был взять на себя руководство культурным отделом. Он был приятным человеком и, вероятно, хорошим режиссером, но для работы в редакции был совершенно неприспособлен. Чтобы сформулировать какое?нибудь сообщение, ему требовалось столько времени, сколько Карлу Марону, для составления двух военных сводок или столько, сколько Лотару Больцу для статьи о Германии на целую полосу. Он всегда скорбел, однако, о том, что не может как следует помочь.
Несмотря на то, что Марон, Больц и Курелля вполне справлялись со своими обязанностями, редакция не представляла собой сплоченного коллектива. Нельзя было не заметить, что все нити держал в руках один Гернштадт. Каждый сотрудник редакции должен был ему приносить свои статьи, как ученики свои сочинения учителю, и получал все обратно с вычеркиваниями и изменениями без всяких объяснений. Связь шла больше через личную секретаршу Гернштадта, Гордееву, австрийку, вышедшую замуж в России и явно пользовавшуюся покровительством Гернштадта.
