— Алиталия, на Каир. Купила билет первого класса, очень нервничала.
Начальник смены повернулся к графу, изображавшему отчаяние.
— Каир? — прошептал он, — во имя Господа, что ей делать в Каире…
Начальник таможенной смены пристально посмотрел на продавца билетов — граф незаметно вовлек его в игру, и теперь спрашивал уже не подозрительный, нервный парень — а представитель властей.
— Она следила за мужем, синьор… — ответил продавец билетов.
— За мужем? — вскричал граф, — каким еще мужем?! Ты врешь! Ублюдок, ты врешь!
— Спокойно, спокойно… — таможенник придержал графа рукой, чтобы тот не кинулся в драку, — какой еще муж, Винченцо? Ты помнишь его?
— Конечно, помню, синьор… — ответил изрядно струхнувший продавец билетов, — он тоже летел первым классом в Каир, билет был выкуплен и оплачен. Такой мужчина, пожилой, крепкий, лет, наверное, под пятьдесят, наголо бритый, в хорошем костюме. Он прошел на посадку, а тут эта синьора… простите, синьор, в общем эта женщина… Нервничала очень. Билет втридорога купила, в первый класс тоже. Говорит, это ее муж, он ей изменяет, она хочет за ним проследить, куда это он летает. В Каире… сами понимаете, синьор, нехорошие вещи делаются…
Продавец билетов сделал тот же знак, взявшись за ухо. В Италии это намек на гомосексуализм…
— … Я еще подумал, у человека такая красивая молодая супруга, а он такими вещами занимается…
— Но она улетела?
— Клянусь, синьор, прошла на посадку. Вслед за этим синьором…
Таможенник повернулся к графу. Тот был совершенно убит.
— Господи… она опять с этим…
— С кем, синьор?
— С этим… извращенцем. Она же мне обещала… Раз и навсегда… Я убью ее! И его тоже! Убью! Убью!!!
И с этими словами потерявший всякую надежду возлюбленный направился к таможенному коридору, повторяя — убью! Убью! Начальник смены поспешил за ним, в ответ на вопросительный взгляд таможенника в зеленом коридоре сделав знак рукой — пропустить без досмотра. История нехорошая… еще хуже было бы, если бы они втроем тут встретились. Вот дело было бы… А так — пусть идет…
И какие же все-таки бабы сволочи…
Своих людей граф встретил уже на стоянке. Около черной Альфа-Ромео.
— Ничего другого нанять не могли?
— Хорошая машина… — сказал Тим, стоящий у водительской двери.
Машина и в самом деле хорошая. Главное — приметная, мать твою…
— Короче говоря, она и в самом деле улетела…
Граф коротко пересказал, что ему удалось узнать. Как и многие аристократы — в детстве он учился в закрытом интернате. В отличие от интернатов для мальчиков, успешно пополняющих ряды педерастов — это был так называемый 'общий' интернат. Сценическое искусство входило в число обязательных предметов, и граф по нему отлично успевал, играя в любительских постановках и даже режиссируя их. Вкупе с великолепным знанием прикладной психологии — это делало его искусным соблазнителем и опытным манипулятором людьми. То, что нужно для разведки…
После того, как он сообщил о 'муже', наступило тяжелое молчание…
— Кто этот человек? — требовательно спросил граф.
Молчание.
— Вы его видели? Вспоминайте. Лысая голова. Привлекает внимание…
Кто бы ни был этот человек — он сделал большую ошибку, выбрив голову. Смотря по сторонам — если человек высматривает кого-то конкретно, он обращает внимание на лицо и на голову, на то, что находится на уровне его глаз. Мозг машинально перебирает образы, и если попадается знакомый человек, дает сигнал. Если нет — люди просто пропадают в памяти, но те, кто чем-то отличается — остаются, если и не в памяти, то в подсознании точно. Бритая голова — отличный признак…
— Кажется, да… — ответил один из САСовцев.
— Вспоминай. Откуда он взялся. Прилетел вместе с ней? Ты видел его в самолете?
— Кажется, нет…
— Кажется, или нет?
— Не помню…
Граф сделал себе заметку — заказать пленку с посадки в Хитроу. Если раньше — дипкурьеру требовалось как минимум день, чтобы доставить пленку — то сейчас нужный файл найдут и выложат в общий доступ за несколько минут. Всего лишь пленка с идущими на посадку людьми, ничего такого. Как только они увидят этого человека на пленке — можно будет отдавать для опознания, при необходимости бросить запрос в Интерпол и все такое. Пока у них нет ничего кроме словесного портрета — а нужен реальный.
— Хорошо — подытожил граф — вы все, отправляйтесь в город. Снимите квартиру, но ненадолго, буквально на неделю. Заплатите наличными и не берите никаких документов, здесь это любят.
— Где лучше?
— Поближе к центру. Адрес скинете СМСкой.
— Да, сэр…
30 мая 2014 года
Рим
…
Щелчок соединения.
— Слушаю, синьор?
— На мое имя должно было прийти отправление. Из Лондона.
— Одну минуту, синьор. Не могли бы вы назвать номер отправления…
Граф продиктовал номер, который на самом деле содержал в себе и его личный номер в МИ-6 и кодовое обозначение операции, в которой он участвует. Контора по срочной доставке в которую позвонил граф — и в самом деле существовала, и даже занималась доставкой. Называлась она Парсел-инт. По странному стечению обстоятельств — зарегистрирована она была в Лондоне.
— Спасибо за ожидание, синьор. Мы получили отправление на ваше имя. Вес семь фунтов. Изволите получить?
— Нет. Подержите его у себя дня три. Это возможно?
— Полагаю, что да, сэр. Но имейте в виду — за каждый день начиная с пятого взимается дополнительная плата, размере половины фунта за день хранения…
Граф Сноудон отключил телефон. Цифра 7 — седьмая точка контакта, вокзал Остиенце. Цифра три — означала серьезные проблемы, не дающие операции развиваться по плану и требующие срочной встречи. Цифра пять — означала номе камеры хранения, возможно, не полностью. Половина фунта — означала код…
Граф развернул туристическую карту города на своем мобильном навигаторе, очень удобном для мотоциклистов. Уточнил местонахождение вокзала — и отправился в путь.
На Виале Марко Поло граф оставил свой мотоцикл. Пошел к вокзалу, держась параллельно железнодорожных путей, прикрытых шумопоглощающими экранами…
В камере хранения вокзала — он пошел мимо камер, отыскивая нужную. На одной из камер — был нарисован баллончиком небольшой цветок в самом углу, номер начинался с пяти и заканчивался на пять. Камера была старомодной, с крутящимся дисковым замком.
Граф набрал '0505', открыл камеру, достал большую спортивную сумку. Сумка — тяжело звякнула
