много во времена промышленной революции, было много когда работали шахты, выдавая на-гора самый качественный в мире уголь — кардифф, а теперь — он сам со сверстниками играл в заброшенном шахтерском поселке и как то раз чуть не свалился в шахту. Но тут… такое ощущение, что попал на землю в самые первые часы после мироздания. Ослепительное, палящее солнце, рощи, перелески, меловые холмы — и ни следа человека. Только дорога — он держал ее в виду, по ней еще не проехала ни одна машина.
Потом — он услышал шум трактора и решил, что поторопился с выводами.
Трактор он обошел — судя по тому, что он увидел, кто-то заготавливал сено — и решил, что надо быть осторожнее. Большое количество выпитой воды дало о себе знать — вода вышла из него вместе с потом, образовав соляную корку, в местах где ткань постоянно соприкасалась с кожей — уже образовались потертости, которые вот-вот грозили превратиться в кровавые, вызывающие мучительную боль из-за содранной кожи и высыпающей соли раны. Граф укорил себя за поспешность — он был из отряда военных альпинистов, не знал многого про пустыню, но то, что так поспешно и много пить после обезвоживания нельзя — знал. Решившись на отчаянный шаг, он сбросил рубашку совсем, и голый по пояс, со свернутой за спиной одеждой двинулся далее.
К зданию, которым заканчивалась дорога — он вышел ближе к закату…
Здание это — с первого взгляда не оставляло сомнений в том, что оно обжито и используется людьми. Двери были закрыты — но прямо у дверей стоял трактор, а над трубой, которую видел граф — поднимался дымок. Это здание не было похоже на комунну, он подумал, почему решил — нет детей. Где сельскохозяйственная комунна — там всегда играют дети, и там где живут простые люди — тоже играют дети. Дети — неотъемлемая часть любого человеческого общества, их не удержать в четырех стенах, они обязательно выбегут наружу, чтобы жадно познавать открывающийся перед ними мир. И если детей нет — значит, это либо монастырь, либо что-то похуже.
За время, прошедшее до заката, граф видел послушников в черном, загоняющий скот внутрь стен — ровно семь толстых, упитанных коров с телятами. Он видел проехавший трактор, везущий на небольшой тележке какие-то орудия и видел еще пару десятков людей в черных (как они выживают в такую жару?) сутанах, откуда-то возвращающихся и заходящих в здание. Он не увидел ни одной женщины, ни одного ребенка — только людей в черных сутанах — это был монастырь. Все становилось на свои места — в том числе и то, почему тут нет сигнала сотовой связи — монахи могли попросить сотовую компанию ничего здесь не устанавливать, монахам не нужен сотовый. И все таки — его что-то беспокоило. Безлюдность, что ли?
Он посмотрел на экран своего мобильного коммуникатора — его он в последнее время использовал как фотоаппарат. Сигнала не было, из трех палочек, показывающих уровень сигнала — не горела ни одна из них.
Не зная, что происходит с объектом слежки — он решил остаться еще на ночь. Фургон ехал сюда не просто так, иначе бы он давно покинул монастырские стены. И если фургон был здесь — в совокупности с тем, что он видел пару ночей назад — люди в этом монастыре отнюдь не отличались миролюбием…
Устраиваясь на ночлег, он решил немного пошарить по окрестностям и нашел сад с какими-то необычными, но очень вкусными плодами. Много брать было нельзя, но он решил что исчезновения нескольких не заметят. Плоды были вкусными, с косточкой, чем-то похожие на персик…
На ночь — он устроился у самой дороги. Решив, что если услышит шум машины, то проснется. Сигнала здесь не было — а значит, коммуникатор с будильником, ему ничем не мог помочь.
Утром — он проснулся от шума трактора и успел отползти достаточно далеко, чтобы увидеть все остальное. Из ворот монастыря выехал тот самый фургон, водитель, скорее всего, был тот же самый. Лейтенанту удалось хорошо разглядеть фургон — судя по надписям на кузове, он принадлежал сантехнику, специалисту по трубам. Для монастыря это было совсем ни к селу, ни к городу: монастырь старый, какие тут трубы? И если они здесь и есть — неужели сантехник оставался здесь на ночь. Зачем?!
Сделав как можно больше снимков — граф Сноудон повернул назад…
Обратный путь был намного быстрее, потому что он знал, где идти и чего опасаться. Насторожило его вот что: уходя от родника, он оставил метку в виде сломанной травинки на тропе. Теперь она была втоптана в пыль — это значило, что к роднику кто-то ходил, кто-то, кто возможно знает и о его визите и остался понаблюдать. Напившись, граф осмотрелся по сторонам, очень внимательно осмотрелся — но ничего не обнаружил и двинулся дальше.
Как только он увидел закрашенную первую полоску — он моментально набрал номер своих людей. Он откровенно опасался — человек в фургончике на его глазах убил не меньше десяти человек. Если он не опасен для их подопечной — тогда кто опасен?
И что это вообще за человек? Из банды убийц… но разве банда убийц занимается сельским хозяйством?
— Как дела, парни? — поинтересовался лейтенант — не упустили пташку? Видели ее?
— Да, сэр, мы на месте. Пташка вот — вот может сорваться, но пока здесь. Тот парень приехал, на фургоне.
— Черт… он у нее в домике?
— Да, сэр. Прикажете действовать?
Лейтенант с трудом подавил наступательный порыв. Если бы он хотел ее убить — он бы уже убил ее там и бросил в огонь. Возможностей была — масса.
— Отставить. Только наблюдение. Что там с Дейлом?
Дейл был четвертым бойцом патруля, он остался в Риме на хозяйстве.
— Все тихо. Никакого движения. А у вас что, босс?
— Пустышка.
— Понятно…
— Все, до связи…
На прежнем месте — он хотел было идти напрямую к мотоциклу, но что-то заставило графа броситься на землю и застыть. Он лежал так с полчаса, прежде чем понял, что происходит.
За выездом на трассу следили. Он был в этом уверен.
Использовав режим зума и видоискатель в коммуникаторе, графу удалось рассмотреть, то следят — из небольшой Альфа-Ромео, причем, судя по обвесу — модификация Quadrifoglio, четырехлистник — так называются модификации с полным приводом, причем очень хорошим, раллийным полным приводом. Он сфотографировал машину вместе с номером и переслал фотографию Рику, судя по звукам опять подкреплявшемуся. Он скинет ее в римскую квартиру — а Дейл постарается что-то узнать, тем более что у них есть незаконным образом полученный пароль к базам данных Интерпола.
Ближе к вечеру он понял, что машина стоит здесь не просто так, и что ему противостоит (пока не противостоит, но мало ли) грамотный противник. Во-первых — этот человек каждый час переставлял машину, но так чтобы видеть съезд с дороги. Во-вторых — перед закатом он вышел размяться и граф увидел его самого. Старше его… лет на десять, не меньше, но это ничего не значит. Скорее наоборот… в САС разрешалось служить в боевых подразделениях до сорока лет, а обычно солдаты служили где-то с тридцати до сорока, с выслугой год за два и год за три в зоне боев очень неплохо получалось. И потому граф, которому в этом году должно было исполниться тридцать, знал, насколько опасны солдаты в этом возрасте: пусть они не такие безбашенные, как молодежь — но они на пике своей формы, вдобавок к чисто физическим показателям прибавляется осторожность, опыт, расчетливость. Такие люди в большинстве своем прошли боевые действия, многие не раз, получили реальный опыт, какой не получишь никак иначе. Человеку, которого он видел, было что-то около сорока, но по тому, как он двигался, когда выполнял простейшие упражнения, разминая затекшие мысли — граф понял, что этот человек все еще опасен. Средних лет, рост в районе шести футов, ничем не примечательное лицо, очень короткая стрижка, почти наголо — так стригутся военные. Если у него еще есть оружие… У него самого то оружия нет.
Граф сделал несколько снимков и переслал их по тому же самому пути — чтобы попытаться опознать этого человека. У них была связь с Лондоном — неблизкая, кружным, можно сказать, путем — но была.
Всю ночь граф спал вполглаза, опасаясь неприятностей. К мотоциклу он так и не подобрался — счел, что немедленно будет обнаружен. На всякий случай, граф подобрал палку, несколько камней и с помощью
