— Нет, — Джуд зашипела на него, пытаясь увидеть, где именно он свернул и поймал ее в ловушку. — Поставь две сотни.
— Сделано, — и для закрепления спора Эйдан поцеловал ее в кончик носа.
Глава 19
Это нелепо. Она на самом деле поспорила на деньги, что не выйдет замуж за Эйдана. Это смешно. И раздражает. И немного неловко. Гнев толкнул ее на это, что само по себе было странно. Обычно Джуд была такая мягкая и легко справлялась со своим гневом. Без сомнения, она полностью забудет о ставке, когда придет время. Что это докажет? Что она обретет себя или Эйдан почувствует себя глупо, оттого что затеял все это?
А сейчас Джуд занималась домашними делами и работой над книгой, чтобы сосредоточиться. Нужно было выгулять Финна и вернуть посуду, которую Молли О’Тул принесла вчера к ней на вечеринку. Пора было позвонить домой, пообщаться с семьей. А потом, если погода не подведет, Джуд поработает на улице.
Она хотела записать историю, которую Эйдан рассказал ей прошлой ночью. Мысленно Джуд уже представила образы белой птицы и черного волка. Она сомневалась, что сможет все сделать правильно, но ей необходимо было попробовать.
Девушка упаковала посуду и взяла коробочку сахарного печенья, которое испекла. Готовая идти, она оглянулась на щенка как раз вовремя, чтобы увидеть, как он присел под кухонным столом и начал писать. Естественно, расстеленные на полу газеты Финн словно и не заметил.
— А ты не мог подождать одну минутку? — Джуд только усмехнулась, когда песик весело завилял хвостиком, ей пришлось поставить посуду обратно и вытереть лужу.
Финн подпрыгнул и начал облизывать девушке лицо, и недовольно зарычал, когда хозяйка отстранила его. Это заставило Джуд позабыть о том, что она хотела отругать щенка. Простое объятие дело ее такой же счастливой, как и его, и девушка провела десять минут, сопя, борясь с Финном и почесывая его животик.
Конечно, она его испортит, признала Джуд. Но кто мог знать, что ей настолько необходимо отдавать кому-то всю любовь, скопившуюся внутри.
— Мне почти тридцать, — шептала она, гладя Финна по длинным, шелковистым ушам. — Мне нужен дом. Своя семья. Я хочу быть с человеком, который будет беззаветно любить меня, — она крепче прижала к себе Финна, который стал лизать ей руку. — Я не могу снова пойти на это. Не хочу брать от жизни по кусочкам только потому, что Эйдан кажется мне лучшим, что я могла бы получить от жизни. Так что…
Она подняла щенка и прижалась к его багровому носу.
— Сейчас есть только я и ты, приятель.
В тот момент, когда Джуд открыла заднюю дверь, Финн тут же пятнистой стрелой выскочил наружу. Ей было приятно смотреть, как он носится туда-сюда, даже если свой первый забег щенок совершил прямо на ее цветы. Когда Джуд строго окликнула его, Финн резко остановился и, не удержавшись, кувыркнулся через голову. Она посчитала своим личным достижением то, что песик помял всего один ряд долгоцветок.
Финн бросался то к ней, то назад, то вертелся у нее под ногами, то носился зигзагами вдали, и с интересом все обнюхивал. Джуд представила, как он вырастет в большую, красивую собаку с сильным хвостом, любящую бегать по холмам.
Бога ради, что она собиралась делать с ним в Чикаго?
Покачав головой, девушка выбросила беспокойные мысли из головы. Зачем думать о том, что может испортить удовольствие от прогулки? Воздух был кристально чистым. Солнце пробивалось сквозь облака, плывущие по небу в сторону Англии. Взгляд Джуд остановился на бухте Ардмор, пробежался по темной зелени к берегу. Если она остановится и прислушается, то сможет услышать музыку в мерцающей тишине. Сегодня на пляж стекутся туристы и те из местных, у кого был час-другой на отдых.
«Молодые матери», — думала она, — «позволят своим делающим первые шаги малышам погрузить пяточки в прибой или наполнят их красные пластиковые ведерки песком. Построенные сегодня замки будут смыты морем».
На изгородях, выстроившихся вдоль дороги, распустились летние цветы, трава под ногами была упругой и сверкала от утренней росы. На севере огромные горы устремлялись к облакам, покрывавшим их пики. А между ними и Джуд протянулись зеленые, кажущиеся бесконечными холмы.
Ей нравилось смотреть на эту простую и чистую красоту земли, на развалины старых замков, которые выдерживали натиск не только моря, но иногда и врагов. Эти развалины заставляли Джуд думать о рыцарях и девах, о королях, безвестных и великих, о веселых слугах и умных шпионах. И, конечно, о волшебстве, колдовстве и песнях фей.
Большинство сказок рассказывало, размышляла она, о жертвах ради любви и славы, о торжестве сердец и чести, о наложенных и разрушенных чарах. В таком месте рассказчик может потратить годы, собирая, создавая и рассказывая эти предания. Каждое серебряное утро, подобное сегодняшнему, Джуд могла бродить по округе и предаваться своим мечтам, а дождливыми днями собирать легенды и писать свою книгу. Вечерами можно свернуться клубочком у огня после плодотворного дня и поиска сказочных образов или проводить их в компании в шумном пабе, из которого доносится громкая музыка.
Что за жизнь ждала бы Джуд! Наполненная интересными делами, красотой и грезами. Она резко остановилась, пораженная этой мыслью, но больше всего ее удивило то, что эта мысль вообще возникла в ее голове. Джуд могла остаться не просто на три месяца, а навсегда. Она могла бы писать рассказы. Те, которыми делились с ней местные жители, и те, которые, как оказалось, всегда возникали в ее воображении.
Нет, конечно, не могла. О чем она думает? Джуд засмеялась, но смех был прерывистым и неуверенным. Она должна вернуться в Чикаго, как и планировала, чтобы найти работу в той области, которую знала, чтобы делать разумные вещи, а не предаваться мечтам. А уж обдумывать всерьез все остальное было совершенно безответственно.
Почему?
Джуд сделала всего два шага, когда у нее возник этот вопрос.
— Почему? — оторопев, она повторила это слово вслух. — Потому что есть причина, конечно. Десятки причин. Я живу в Чикаго. Я всегда жила в Чикаго.
Не существовало закона, гласящего, что она должна жить в Чикаго. За смену жительства в тюрьму ее не посадят.
— Конечно, нет, но… у меня работа.
А чем же ты занималась эти последние три месяца?
— Это не работа, не настоящая работа, — ее живот начал дрожать, сердце подскочило к горлу. — Это больше потакание своим слабостям.
Почему?
Джуд закрыла глаза.
— Потому что я люблю это. Мне все нравится в этом занятии, значит, я просто потакаю своим слабостям. И это невероятно глупо.
Тут на поросшем травой холме, в середине утра на девушку снизошло озарение. Она решила, что нашла для себя идеальное место.
— Ну почему я не могу делать что-то, что люблю, не ограничивая себя? Почему не могу жить в том месте, в котором я чувствую себя как дома? Кто отвечает за мою жизнь, — сказала она, озадаченно рассмеявшись, — если не я?
Джуд пошла дальше, ощущая слабость в коленях. Она сможет сделать это, если будет смелой и решительной. Она могла бы продать свою квартиру. А также сделать то, чего избегала из-за страха неудачи, и отправить агенту свою рукопись.
Наконец-то Джуд может выбрать то, чего сама хочет, не заботясь об успехе или неудаче своих поступков.
