Звездный удар

отношениям? Когда его смятенные мысли возвращались к Анне, просыпались угрызения совести. Его пальцы нервно перебирали конверт, в котором были запечатаны приказания Данбер. Он скрутил краешек прочной бумаги Ахимса.

Переводя дыхание, он едва слышно пробормотал: “Если возникают такие мысли — нечего совершать поступки”. Верно ли это? Или ему следует просто-напросто пригласить Риву поехать с ним? Каким испытанием были для него те долгие ночи, что они работали бок о бок. Как часто ему хотелось приблизиться к ней, обнять ее, овладеть ею. Он видел желание в ее глазах. Не один раз он получал откровенное приглашение, но старомодные ценности брали верх, и он отвергал ее. Теперь, когда за крышкой его люка таилась смерть, он чувствовал себя дураком — ну почему он отвергал ее любовь? Кровь пульсировала в висках.

— Пять, четыре, три, два, один. Пуск! — скомандовала Шейла.

Моше отбросило назад. Торпеда стала набирать скорость. Моше пристегнулся, разорвал ногтем плотный конверт и достал тонкие листочки. Терзавшая его проблема, касающаяся Ривы, стала чисто теоретической: оставалось уповать на бога, удачу и артиллерию Пашти.

* * *

Мэрфи поднял глаза и с восхищением посмотрел на Катю, которая, покачивая бедрами, туго обтянутыми костюмом Ахимса, входила в комнату. Черт побери! Казалось, его чувства стали только сильнее. Чем больше он смотрел на нее, тем больше задумывался.

С каждым днем она становилась все желаннее. И дело не только в этом — никогда раньше он не видел такой умной женщины! И что только она в нем находит?

Он громко чмокнул ее, обнял за талию и приподнял над полом.

— Рад, что ты зашла сюда перед вылетом. Ты отлично подготовилась: наверно, ждешь не дождешься, когда сможешь встретиться с этими крабами! Хочешь наставить парню рога!

Ее зеленые глаза не отрываясь смотрели на него.

— Ты вернешься, Мэрф, обещай мне.

— Эй, что случилось с бестрепетной старой разведчицей? А я-то думал, что всего-то подвернулся под руку на минуточку.

Уголки ее губ изогнулись.

— Не знаю. Может быть, ты подвернулся и надолго. А сейчас… ладно, ни с одним мужчиной мне не было так весело.

Он кивнул, обеими руками поглаживая ее спину.

— Ладно, посмотрим, идет?

— Чтобы узнать, что будет дальше, ты должен вернуться. А теперь тебе лучше идти в свою группу, а мне — в свою.

— Слушаюсь, девочка моя, — он поцеловал ее в последний раз и крепко прижал к себе, ощущая близость ее тела, отказываясь верить в то, что им предстоит встреча с Пашти.

Мэрфи обернулся и ахнул: в поле его зрения попал Габания. Тот внимательно смотрел на них. В его глазах светилась такая злоба, такая ярость, что Мэрфи стало не по себе.

— О, парень!

Катя замерла за его спиной, спокойная и умиротворенная.

Габания упругой походкой двинулся вперед, ступая осторожной и тяжелой поступью тигра, почти не размахивая руками. Желваки его ходили ходуном, складки вокруг рта стали резче.

— Я пришел пожелать тебе удачи, друг. Мне бы не хотелось услышать, что ты умер. Надеюсь, ты помнишь, что я говорил тебе об американцах и об их излюбленных способах стрельбы?

Горячая кровь заструилась по жилам Мэрфи. В ушах зазвучали удары собственного сердца. Две ночи он провел, оттирая зубными щетками рвотные массы в торпедах. Поначалу они испытывали дефицит в зубных щетках, потом Катя заказала фабрике Ахимса партию, потом другую, и какого черта, он вовсе не собирается становиться мальчиком для битья!

— О, я мечтаю, чтобы за моей спиной стояли парнишки вроде тебя, дружище! — усмехнулся Мэрфи, чувствуя на себе любопытные взгляды зрителей. — Ты в прекрасной форме, Габи. Нам с Катей страшно не хочется заливаться слезами, когда крабы начнут стрелять в твою крепкую голову.

Мика тонко улыбнулся и ласково ответил:

— Однажды, дорогой друг, мы вернемся из космоса и окажемся… далеко от Виктора Стукалова. Тогда мы с тобой проверим… нашу дружбу.

Он вежливо кивнул Кате и, слегка ссутулившись, пошел прочь, поигрывая плечевыми мускулами и захватывая пальцами воздух. Он направился к своей торпеде, тяжело ступая огромными ножищами, пружинящими подобно стальным тросам.

— Присматривай за ним. — Катя следила за тем, как он уходил. — Он бы с радостью прикончил тебя… но риск слишком велик. Майор Стукалов не любит шутить. Если кто-то из вас задумает убить другого… — Она отмахнулась и прижалась к нему еще крепче.

— Пусть он катится ко всем чертям! — он улыбнулся и обнял ее. — Надо идти, но, пожалуйста, не волнуйся ты так. Мы с Микой не собираемся разбивать друг другу головы. Здесь полно крабов. — Он ласково провел рукой по ее светлым волосам. — Эй, я готов изобразить из себя Мистера Волшебника!

Шлепнув ее по заду и наградив звучным поцелуем, он побежал к люку своей торпеды. Когда Мэрфи влезал в уже закрывающийся люк, он услышал торопящие крики Фила Круза. Сел на сиденье, откинулся назад, и тотчас прозвучала стартовая команда майора Данбер. А секунду спустя сила тяжести чуть не разнесла его на куски — торпеда рванулась к станции Тахаак, навстречу судьбе.

* * *

Светлана Детова вошла в свою комнату. Она старалась привести мысли в порядок. На подставке около монитора покоился удивительный обруч Ахимса. Его золотой каркас в свете потолочной панели отливал зловещим красным цветом, напоминающим цвет крови. Она подошла поближе, вглядываясь в хрупкий металл, руки ее подрагивали от возбуждения.

В целом план казался ей довольно нелепым. Но все произошло так стремительно. Сколько ошибок я сделала в программах? Что, если Толстяк заметит обман? Что, если он узнает какую-то сцену?

Трясущимися руками она взялась за обруч, прохладный металл ожег ее кожу. Несмотря на то что он сохранял комнатную температуру, он показался ей раскаленным.

— Я не фокусник, Шейла. Во мне нет ничего от волшебника — даже очень низкого пошиба. Что, если я что-то упустила? Сейчас уже слишком поздно.

Когда она усаживалась на удобное кресло, то почти не видела пустой экран, находящийся перед глазами. Все ее внимание было направлено на мерцающий золотым светом обруч. Что, если у меня не хватит ума? Если я не смогу этого сделать?

Она представила улыбку Сэма, его нежное прикосновение и мягкий голос. Неужели очень скоро все они станут мертвецами? Шейла взяла ее на пушку в последнюю минуту этими байками об открытой двери. Скорее всего Толстяк ответит на их действия тем, что перекроет гравитационные заслоны и в ярости устроит на Земле катаклизм. А потом уже обрушит свой гнев на них.

— Последний бой, — прошептала она, надевая обруч. Разрозненные фразы Ахимса мелькнули в ее мозгу. Она взяла свои заметки, пробежалась взглядом по замысловатым памятным закорючкам, которые должны помочь ей напасть на след, провести по верному пути внедрения в систему.

И все еще она медлила, не решаясь запустить первую программу. Во рту пересохло: Светлана вспомнила последний взгляд, брошенный ею на Землю из пузыря, поднимавшегося над планетой. Весь тот мир, все те люди, заводы, птицы, даже рыбы и насекомые — все, что осталось там, далеко, теперь находилось в ее руках. Теперь ответственность целиком ложилась на нее. Не так важно, что будут