— Их основатели — Существа низшей категории, — ответил Могила — Ни одно из них не может похвастать ни могуществом, ни высоким положением, но оба имеют давних приверженцев. Сумеречный Пожиратель исповедует культ нигилизма. Все прогнило, все отвратительно, мир идет к катастрофе, только истинно верующие будут спасены и переместятся в лучший мир. У меня нет доказательств, но я убежден: Пожиратель просто страдает от обыкновенного маниакально—депрессивного психоза.
Второе Существо именуется Хризалида. Это огромный кокон длиной примерно в двадцать футов. Говорят, что оно иногда творит чудеса, но я ни разу чуда не видывал. Приверженцы Хризалиды верят, будто в один прекрасный день кокон раскроется и оттуда во всем блеске славы выйдет Бог, который очистит мир от скверны независимо от того, хочет мир этого или нет. Наблюдение за коконом ведется вот уже более четырехсот лет, но пока с ним ничего существенного не происходит.
И что интересно: каждое религиозное учение обещает последователям других религий возмездие. У каждого Бога должен быть свой дьявол, хотя я не понимаю, зачем ему он. Наверное, неплохой бизнес. Во всяком случае, обычно обе соперничающие группировки верующих довольствуются пламенными проповедями, завуалированными оскорблениями, произносимыми на Улице, и случайными потасовками после закрытия кабачков. Но в нынешней ситуации нельзя рассчитывать на привычное развитие событий. Улица Богов сейчас подобна лесу в период засухи. Достаточно одной искры, и все заполыхает.
Хок кивнул.
— Возможно, они. прослышали, что к ним направляемся мы с Фишер, и теперь готовятся к встрече.
Рауэн пробормотала что—то неразборчивое. Но несомненно, нелестное.
Потасовку они услышали раньше, чем увидели. Над их головами прокатился рев множества голосов сборища людей, готовых вот—вот превратиться в неуправляемую толпу. Хок замедлил шаг, стараясь идти рядом с Фишер. Если им предстоит драться, ему хотелось бы иметь у себя за спиной человека, которому он может доверять. Рев толпы становился все громче и свирепей по мере приближения Отряда к тому месту, где Улица делала резкий поворот. Согласно официальным картам, Улица Богов — прямая как стрела, но Улица изгибалась и жила по законам колдовства и магии. Они завернули за угол, и перед ними предстала картина уличной схватки.
Сотни мужчин и женщин бестолково слонялись по Улице. Сжатые в злых ухмылках губы, пылающие яростью глаза. Люди визжали, орали, потрясали кулаками, дико озирались по сторонам. Некоторые держали в руках палки, дубины или стальные цепи. На мостовой виднелись пятна крови, несколько человек неподвижно лежали на земле; их топтали ногами, даже не замечая. Воздух отяжелел от духа насилия.
Подойдя поближе к толпе, Хок остановился и внимательно осмотрелся, оценивая обстановку, — хуже некуда. Улица в этом месте узкая и длинная, боковые выходы немногочисленны. Даже если удастся рассеять толпу, разделив ее на небольшие, более управляемые группы, то и тогда ему не удастся помешать образовавшимся группам соединиться вновь. Людей необходимо куда—то направить.
Хоку также не нравилась и толпа людей, не принимавших участия в драке, а только наблюдавших за ней. Очевидно, это приверженцы иных религий, с радостью смотревшие на потасовку своих соперников. Даже уличные проповедники перестали вещать Слово, а заключали пари среди зрителей.
Могила стоял недалеко от толпы и, задумчиво поджав губы, внимательно изучал ее. Рауэн присела на корточки рядом с ним и стала рыться в своей сумке. Хок наклонился, пытаясь посмотреть, что у нее там, но быстро выпрямился, когда она метнула на него злобный взгляд. Тут же, сложив руки на груди, затянутой в кольчугу, и высокомерно взирая на толпу, стоял Бакен. Казалось, он только ждал команды, готовый броситься в самую гущу и сталкивать дерущихся лбами, пока те не опомнятся. Хок взглянул на Фишер и успокоился, поняв, что зрелище ее не слишком волнует. Она перехватила его взгляд, все поняла и широко улыбнулась. Хок отвернулся, сделав вид, будто ничего не заметил. Он покачивал в руке топор, словно взвешивая его. Настроение толпы ухудшилось. Хок не хотел вмешиваться в действия Отряда, но прекрасно понимал: если не принять экстренных мер, то в скором времени мостовая покроется кровью и растерзанными телами, начнутся беспорядки, для усмирения которых потребуется целая армия.
Рауэн вынула из сумки две тоненьких медных проволочки и воткнула их в мостовую. Они легко вошли туда, словно это не булыжники, а жидкая грязь. Затем она голубым мелком очертила защитную линию вокруг себя и Могилы. Хоку не понравилось, что она лишила защиты Фишер, Бакена и его самого. Но, вероятно, Рауэн и Могила знают, что делают. Ворожея и колдун увлеклись обсуждением каких—то технических деталей. Хок незаметно подошел к Бакену, который все так же молча изучал толпу.
— Кто берет верх, сэр Бакен?
— Трудно сказать. Это не сражение, а просто куча мала. Никакой взаимопомощи: всяк за себя, один дьявол за всех.
— Как вы отличаете одну группировку от другой?
— Те, кто в синих накидках, — последователи Хризалиды, в серых — Пожирателя.
— Необходимо их разъединить? — спросила Фишер, подойдя к ним — Я не могу вот так просто стоять и смотреть, это вредит моей репутации.
— Не стоит высовываться раньше времени, — пояснил Бакен — Пусть лучше они сначала изольют свою злость друг на друга.
— Вы хотите сказать, наша роль — лишь стоять и смотреть, как погибают люди? — На лице Фишер заиграла презрительная усмешка.
— Так надо, — объяснил Бакен. Он взглянул на нее и слегка улыбнулся — Вы новички на Улице, дорогуша. Мы знаем, что делаем — Он поймал на себе горящий взгляд Фишер, и ему стало немного неловко — Наверное, у вас имеется план получше?
— Драки есть драки, — отрезала Фишер — В свое время нам с Хоком приходилось не раз иметь с ними дело. Видимо, на своей территории вы мастера, сэр Бакен, но и мы на своем участке не любители.
— Что ж, если мы своими методами не справимся с дракой, у вас есть шанс показать, на что вы способны, — с холодной сдержанностью отпарировал Бакен.
Могила и Рауэн вдруг встали рядом и подняли руки высоко вверх, призывая всех к вниманию. Ворожея завела жутковатую атональную мелодию, которая как нож врезалась в гам побоища. Драка прекратилась, люди перестали орать, а раскачивались на дрожащих ногах и сжимали руками головы. Могила произнес Слово Власти, и толпа внезапно разделилась надвое, будто невидимая сила разъединила серых от синих; обе половины встали на противоположных сторонах Улицы. Хок переминался с ноги на ногу и тряс головой, чтобы прояснить мысли. Голос ворожеи коснулся его еле—еле, вскользь, но он мог теперь оценить, каково же несчастным, испытавшим его воздействие в полную меру.
Рауэн перестала петь, на Улице Богов внезапно стало тихо. Люди в обеих группах отняли руки от голов и в растерянности оглядывались вокруг. Они заметили Отряд — среди присутствующих поднялся глухой протестующий ропот, который прекратился только тогда, когда на середину Улицы энергично вышел Бакен. Переглянувшись, Хок и Фишер последовали за ним. Что бы ни случилось, они не хотели оставаться в стороне. Бакен занял позицию между двумя группами, посмотрел налево, затем направо и величественно помахал рукой. После небольшой паузы с противоборствующих сторон вышло по одному человеку. Каждый был в одежде, цвет которой символизировал его религию: один в синей, другой в серой, одеяния отличались причудливым покроем и богатыми украшениями. По манере держаться, высокомерному выражению лиц и количеству драгоценностей Хок понял — перед ним Верховные жрецы Пожирателя и Хризалиды. Подойдя к Бакену, оба жреца остановились и слегка склонили перед ним головы, старательно не замечая друг друга.
— Превосходно, — отметил Бакен — Кто начал первым на этот раз?
На мгновение Хоку показалось, что сейчас оба жреца покажут пальцами друг на друга и прокричат: «Он первый начал!» Как мальчишки, подравшиеся во время игры. Оба жреца расправили плечи и сверлили Бакена испепеляющим взором.
— Сэр Филд, сэр Стоунер, — обратился к жрецам Бакен, переводя взгляд с серой мантии на синюю — Я жду вашего ответа.
— Сумеречный Пожиратель оскорблен, — бесстрастно сказал Филд.
— Пожиратель оскорбляет Хризалиду одним своим существованием — рявкнул Стоунер.
— Богохульник!
