добраться до них. Как бы ни хотелось актеру убежать отсюда, он понимал, что единственный выход — стоять до последнего.
После всего сказанного и сделанного он не мог подвести Гэвэйна. Очень не по душе было актеру драться, надеясь только на «авось», но что еще ему оставалось делать? Джордан горько усмехнулся. Не успел стать принцем, как приходится становиться героем. Героем… вот уж от чего тошнит!
Он увидел, что Родрик, теряя последние силы, продолжает уклоняться от клешней Кровавых Мощей. Чудовище просто играло с ним, и оба противника знали это. Джордан понял, что больше не имеет права ждать. Если Гэвэйн еще не зашел в тыл скелету, все равно надо рискнуть. Удача уже покинула графа. Джордан закричал, чтобы привлечь к себе внимание Кровавых Мощей, и отвел руку с зажатой в ней дымовой шашкой для броска. Сердце у актера едва не ушло в пятки, когда он увидел, что тварь, отшвырнув Родрика одним ударом, устремилась вперед, протянув к нему свои страшные руки, Джордан, бросив короткий взгляд на кровавый оскал громадного черепа, метнул свой снаряд под ноги скелету. Клубы маслянистого, омерзительно пахнущего дыма взметнулись над вересковыми кустами. Чудовище дернулось и остановилось, размахивая своими источающими кровь руками. Джордан понял, что если тварь сделает хоть малейшее движение в его направлении, он развернется и задаст такого стрекача… В следующую секунду откуда-то из глубин дымовой завесы раздался громкий удар прорубающего кости железа, и Кровавые Мощи, издав громкий крик, беспомощно рухнул вперед.
Земля содрогнулась под его тяжестью. Последнее дуновение поднятого Родриком ветерка немного рассеяло дым, и Джордан, облизнув пересохшие губы, увидел всего в нескольких футах перед собой огромный оскаленный череп. Скелет, уперевшись ладонями в землю, начал уже подниматься, выпутываясь из цепляющегося за кости вереска. Джордан устремился вперед, выставив перед собой меч, еще не зная, что он сделает, но твердо решив действовать. Чудовище испугало его, и актер подумал, что в последнее время ему слишком часто становилось страшно. Он был уже по горло сыт страхом и именно сейчас собирался положить этому конец. Наверное, он хотел раскурочить вдребезги эти чертовы окровавленные кости. Когда дым еще немного рассеялся, лицо Джордана исказила злорадная гримаса. Правая нога чудовища заканчивалась неровным срезом прямо под коленкой. Из клубов дыма появился Гэвэйн со своей блистающей секирой.
— Держите голову! — зарычал он на актера. — Прижмите ее, а я займусь шеей! Только берегитесь зубов!
Джордан бросил меч обратно в ножны и прыгнул на череп, обхватив его обеими руками и крепко прижимая к груди. Чудовище лязгнуло челюстями, чужая кровь брызнула на кольчугу актера. Запах гниющей плоти стал почти непереносимым.
«Что, черт возьми, я делаю? — подумал он в ужасе. — Меня же едва не убили! Чертов придурочный герой!..»
Скелет зашевелился и, отрывая голову от земли, потянул Джордана за собой вверх, но актер, используя весь свой вес, сумел пригнуть его обратно. В ту же секунду Гэвэйн оказался рядом, и его пылающая секира обрушилась на шею чудовища. Удар был точен и сокрушителен, и Джордан покатился в кусты, крепко прижимая к груди громадный череп. Актер лежал на спине, тяжело дыша, и словно зачарованный смотрел, как обезглавленный скелет, сделав несколько нелепых судорожных движений, замер на земле. До Джордана наконец дошло, что отрубленный череп все еще у него в руках, и он отшвырнул его, испытав внезапно острый приступ отвращения. Тот откатился в сторону и, остановившись, еще какое-то время покачался, прежде чем замер окончательно.
Джордан еще немного посмотрел на череп, словно не веря, что тот уже перестал кровоточить, а потом с трудом поднялся на ноги. Кольчуга его была залита кровью, актер попытался было стереть ее рукавами, но скоро бросил это занятие как совершенно бесполезное. Он послал дурацкую улыбочку Гэвэйну, чувствуя себя ужасно счастливым, несмотря на дрожь в коленках. Он был жив. Он был жив! Джордан глоток за глотком вдыхал свежий воздух. Рыцарь осторожно подошел к оскаленному черепу и пошевелил его носком сапога. Нижняя челюсть отвалилась. Гэвэйн посмотрел на Джордана и коротко поклонился.
— А вы молодец, актер. В какой-то момент я решил, что вы готовы были броситься в бегство.
— И в мыслях не было, — с достоинством ответил Джордан. — Мне случалось выходить на сцену перед зрителями в Хиллсдауне семь раз в неделю, а по воскресеньям даже дважды в день и теперь в этом мире найдется не много такого, что могло бы напугать меня.
К ним присоединился Родрик, который хоть и прихрамывал, но в остальном, по всей видимости, не пострадал.
— Вы тяжело ранены? — спросил он Гэвэйна. — Я уж и не думал, что вы сумеете подняться после такого страшного удара.
Гэвэйн улыбнулся и покачал головой:
— Пустяки. Пара синяков и царапин. На иной тренировке бывает пострашнее.
— Со мной тоже все в порядке, — произнес Джордан, — на случай, если вас это волнует.
Родрик посмотрел на него спокойно:
— Я и секунды не беспокоился за вас, Джордан, актеры похожи на кошек — всегда падают на ноги, как их ни брось. Кто-нибудь из вас знает, что случилось с Робертом?
— Здесь сомнений быть не может, — сказал Гэвэйн, убирая свою секиру, — чудовище отбросило его на добрых тридцать футов. У него, наверное, и косточки целой не осталось.
— К счастью, вы ошибаетесь, — раздался голос Аргента, — но чувствую я себя так, будто меня пропустили через мясорубку.
Все трое повернулись и увидели приближавшегося к ним купца. Он задержался возле обезглавленного скелета, чтобы дать тому хорошего пинка. Родрик поспешил к своему другу, чтобы предложить тому опереться на его руку, но толстяк с улыбкой отклонил помощь.
— Все в порядке, Род. Мне повезло, кусты смягчили падение. Я, правда, все равно изрядно ушибся, и бессчетные синяки еще долго будут украшать мое тело, но в целом я легко отделался.
Родрик рассмеялся и радостно закивал головой:
— Старина, уж кто-кто, а я должен был знать, что вы чертовский хитрец, а потому не дадите себя убить так просто. Нам остается только пожалеть, что нельзя никому рассказать обо всем, что здесь случилось. Уничтожение чудовища по имени Кровавые Мощи сделало бы из нас героев, живую легенду. О нас слагали бы баллады!
Тут Джордану на ум пришла мысль, которая заставила его нахмуриться:
— А почему нам нельзя никому рассказать об этом?
— Потому что официально ни вы, ваше высочество, ни мы не покидали стен Полуночного Замка, — ответил за графа Гэвэйн.
— О, да! — хмыкнул Джордан и с неприязнью посмотрел на груду окровавленных костей, валявшуюся среди кустов. — А что мы станем делать с этой дохлятиной?
— Запихнем его обратно в могилу и замуруем там, — сказал Родрик, — а вот череп придется, наверное, взять с собой. Найдем по дороге реку поглубже и там избавимся от него, чтобы уж чувствовать себя спокойно.
— Не горюйте, приятель, — обратился Гэвэйн к Джордану, — когда-нибудь напишете об этом пьесу.
— В это никто не поверит, — сказал Аргент.
— Когда я на сцене, люди верят в то, во что я хочу, чтобы они верили, — ответил Джордан с достоинством. — Разве не поэтому вы остановили на мне свой выбор?
* * *
Принц Луи мрачно взирал на немую сцену, разыгрывавшуюся перед ним. Он не мог слышать, что говорили ее участники, но было очевидно, что они поздравляют друг друга с победой. Виктор пренеприятно поразил его. Из всех донесений, которые получал Луи за последние годы, пока брат находился в ссылке, следовало, что тот становится все сильнее и опаснее, но чтобы до такой степени… Особенно впечатлял этот новый трюк с дымом. Судя по всему, Виктор совершенствует свое колдовское мастерство, ищет какие- то новые решения. Луи отвернулся от изображения, и оно растаяло.
