близкой, принц решил не рисковать. Джордан внимательно разглядывал Железное Сердце. Латы у него были очень старыми и давно не чищенными, им, совершенно очевидно, не раз приходилось выручать своего хозяина в битве. Костяная ручка его палаша выглядывала из-за плеча рыцаря, словно для того, чтобы видеть все, что происходит вокруг. Он, наверное, потом обливался под своими доспехами, но не делал и движения, чтобы снять шлем или хотя бы поднять забрало. Казалось, что рыцарю вполне удобно.
— Я начинаю думать, уж не ошибся ли я в выборе сторонников, — тихо сказал Джордан Гэвэйну, — что с этими-то делать? С Монахом, которого нет, и железной машиной для убийств? Думаю, что тут мы здорово отстаем, Гэвэйн. Ну, хорошо, допустим, мы победили Кровавые Мощи, но мы-то с вами прекрасно знаем, что нам просто повезло. Несколько колдовских фокусов, и нас даже ваша волшебная секира не спасет. Я только пытаюсь объяснить вам, что нам нужно привлечь на свою сторону настоящего колдуна! Мне хочется выпить, даже надраться, потому что без выпивки колени у меня так и будут дрожать.
— Держите себя в руках! — несмотря на то, что Гэвэйн говорил почти шепотом, слова прозвучали резко — Мы знали о Железном Сердце и Монахе, когда начинали нашу игру. Они производят впечатление, но и их можно победить. Любого можно одолеть. А теперь внимание — Луи идет.
Джордан нацепил маску благодушия, которой пользовался обычно в общении с рассерженными кредиторами. Сейчас лицо актера было спокойным и немного печальным, весь вид его как бы говорил: я знаю об этом деле нечто вам неизвестное. Иногда трюк срабатывал просто превосходно. Джордан сделал несколько медленных глубоких вздохов, обретая власть над своими чувствами. Пора на сцену. Оставь страхи позади. Виктор — всего лишь роль, которую надо сыграть. Актер быстренько окинул мысленным взором то, что ему говорили о взаимоотношениях между этими двумя сыновьями покойного Малькольма. Они не любили друг друга, но оба еще больше ненавидели младшего брата.
«Доминик — псих, а Луи — животное…» — вспомнил Джордан слова своих сообщников.
Актер улыбнулся остановившемуся рядом с ним Луи, тот ответил торжественным поклоном. Железное Сердце и Монах стояли поодаль, как и требовали приличия. Таким образом они не слышали разговора братьев и вместе с тем готовы были отреагировать на зов хозяина. Они не сделали никаких приветственных жестов, и Джордан перестал обращать на них внимание. Он коротко поклонился Луи.
— Ну, что ж, Виктор, приятно видеть тебя здесь вновь живым и здоровым, — произнес Луи, голос которого звучал тепло и сердечно, губы его растянулись в радушной улыбке, но глаза оставались холодными. — Говорят, ты сильно болел.
— Болел, — ответил Джордан, — но уже почти совсем поправился.
Ему совсем не хотелось распространяться на эту тему, но он видел — Луи ждет, что он скажет что- нибудь еще. Судя по воцарившейся вокруг гробовой тишине, того же самого ждали и все собравшиеся в зале. Джордан прокашлялся и тут же подумал, что сделал это зря, выдавая тем самым свою нервозность и неуверенность:
— Это была всего лишь простуда, Луи, ничего больше, наверное, продуло где-то в дороге.
— Скверная штука эта простуда, — посетовал Луи. — Иногда она может оказаться настолько серьезной, что человек даже умирает, если не лечится.
«Хороший намек, братец, — подумал Джордан, — главное, тонкий очень».
— Это верно, — произнес актер спокойно, — люди так часто простужаются, что никогда не знаешь, кто заболеет в следующий раз, не правда ли?
— Я принимаю меры предосторожности, — ответил Луи.
— Как и я, — ответил Джордан, — и очень серьезные.
— Выглядишь ты лучше, но ведь внешность обманчива.
— Не стоит уповать на это, Луи, я так хорошо никогда в жизни себя не чувствовал.
Старший брат Виктора замолчал и задумчиво уставился на Джордана, который лихорадочно обдумывал все только что сказанное, опасаясь, не сказал ли он чего-нибудь оскорбительного для принца Луи, ведь в конце концов тот считался в семье заядлым дуэлянтом. Актер спрашивал себя, не перегнул ли он палку. Виктор не принадлежал к числу сильных духом людей, но, с другой стороны, Гэвэйн говорил, что персонаж Джордана никогда ни перед кем не пасовал. Какого черта? Все, кто знал Виктора раньше, не видели его уже четыре года, в том числе и Луи. Изгнание меняет людей.
— Рад слышать, что ты в прекрасной форме, — сказал наконец Луи. — Это тебе пригодится, здесь все очень сложно, а будет еще сложнее.
— Не сомневаюсь, — ответил Джордан, — кстати, не знаешь, зачем мы понадобились регенту?
— Понятия не имею, но не жду для себя ничего хорошего. Ты видел Доминика?
— Давно уже не видел.
— Знаешь, они с Элизабет увлеклись интригами и, говорят, очень преуспели. Сомневаться не приходится, они всегда очень слаженно играли вместе.
— Да, — согласился Джордан, — я всегда был уверен, что Элизабет так или иначе далеко пойдет.
Луи посмотрел на него внимательно и сказал:
— А ты повзрослел, Виктор. Время, проведенное в ссылке, не прошло для тебя даром.
Джордан одарил «брата» улыбкой:
— Ты и представить себе не можешь, Луи, сколько полезного узнал я, находясь вдали от двора, — с этими словами он, взглянув на Монаха и Железное Сердце, которые сохраняли требуемую приличиями дистанцию, добавил: — Как я вижу, ты так и не научился выбирать себе подходящую компанию.
— Они полезны и верны мне.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Луи, а ты когда-нибудь спрашивал себя, почему? Верность тоже имеет свою цену. Ты должен был бы знать это.
Луи хотел что-то сказать, но промолчал. Он опять задумчиво посмотрел на Джордана, потом вежливо поклонился и ушел. Его спутники последовали за ним. Джордан посмотрел им вслед, чувствуя, что напряженность ситуации изрядно измотала его. Он прекрасно сознавал, что его встреча со старшим братом Виктора могла кончиться очень печально. Вариантов было предостаточно, и один выглядел гаже другого.
Посмотрев на дюжину до зубов вооруженных телохранителей Луи, актер почувствовал желание немедленно проложить себе путь к выходу и задать отсюда деру. Он сделал глубокий вдох и затем выдох, беря себя в руки.
— Ну как, Гэвэйн, — спросил он шепотом, — как я?
— Замечательно, ваше высочество, — пробормотал рыцарь, — впечатляюще. Если позволите заметить, вы несколько жестковаты, но в данном случае это не повредит. Никто не знает, как лучше разговаривать с вами после такого длительного отсутствия, поэтому некоторая демонстрация силы заставит многих прикусить языки.
— А как насчет того выпада, который сделал Луи, намекая на Доминика и Элизабет? Я хочу сказать, что эта женщина, конечно, многое значила для меня, но ведь теперь я с Хетер? Кстати, почему ее нет здесь? Разве она не должна быть рядом со мной?
— Она, несомненно, скоро присоединится к нам, государь. Что же касается Элизабет и Доминика, вы ведь ждали столько лет, чтобы получить наконец возможность заставить их заплатить. Думаю, можно подождать и еще немного, чтобы ударить наверняка. У вас ведь было немало времени, чтобы выучиться ждать.
Главная дверь снова распахнулась, и собравшиеся, затаив дыхание, выслушали герольда, который провозгласил появление принца Доминика и госпожи Элизабет. Джордан внимательно изучал их обоих, когда они, постояв секунду-другую в дверях, медленно двинулись вперед, отвечая на приветствия придворных. Доминик оказался высоким и довольно стройным молодым человеком. Соломенного цвета волосы жидкими прядями свисали ему на плечи, благодаря мерцавшему в них серебряному ободку его строгое, несколько аскетическое лицо было открыто. Синий цвет его одежды, очень темный, почти черный, делал его и без того бледную кожу еще бледнее. Именно таким Джордан и представлял себе младшего из сыновей короля Малькольма. Описания, которые хоть и различались между собой в деталях, все-таки оказались довольно точными. К одному только оказался не готов актер — Доминика, словно невидимым облаком, окружала со всех сторон атмосфера леденящего душу страха. Было что-то отталкивающее в его
