сквозняки. Люстру еще не отремонтировали, и было довольно темно. Принц Луи стоял с одной стороны, его окружали Монах, Железное Сердце и тяжеловооруженные воины. В свите старшего из сыновей Малькольма было что-то зловещее. Люди эти держались особняком, не обращая внимания на виновника торжества, и сильно отличались по виду от без умолку щебечущих придворных. Граф Вильям и госпожа Габриэлла стояли по обеим сторонам не занятого никем трона. Принца Доминика нигде не было видно.
— Вы его сильно подпалили? — шепотом спросил Родрик Джордана.
— Довольно здорово, — так же негромко ответил актер, — но с его способностями к Высшей Магии он легко излечится.
— Сейчас не следует особенно полагаться на колдовство, — вставил мессир Гэвэйн, — нереальное накладывает свой отпечаток на все. Поэтому-то многие и носят оружие. Меч — штука надежная.
Все трое — граф, рыцарь и актер — стояли рядом, окруженные плотным кольцом своих вооруженных стражников. Придворные, конечно, перешептывались по поводу того, что в зале находится так много людей с оружием, но открыто возражать против этого никто не решился. Джордан с сочувствием посмотрел на молодого дворянина, ожидавшего, когда будет проведен обряд Испытания. В любом случае не очень-то приятно доказывать чистоту своего происхождения и право принадлежать к высшему обществу, особенно в такой ситуации, которая сложилась сейчас при дворе. Оба помощника завели разговор с юношей, чтобы помочь ему расслабиться, но никто из них не был в подходящем для беседы настроении. Отец и мать дворянина, которым закон запрещал даже приближаться к сыну, с волнением ожидали начала церемонии.
Придворные зашевелились, когда главная дверь распахнулась и в зал вошел принц Доминик, окруженный стражниками. В Главном зале установилась полная тишина. Доминик казался абсолютно спокойным, позволяя придворным разглядывать его изуродованное лицо, словно ожидая, не посмеет ли кто-нибудь что-нибудь сказать. Но все хранили гробовое молчание, и Доминик, не торопясь, прошествовал к своему обычному месту. Проходя мимо Джордана, он остановился, и они пристально посмотрели друг на друга из-за спин стражников. Лицо принца было наполовину сожжено, и из-под обгорелой плоти выглядывала кость. Его правый глаз отсутствовал, а правое ухо превратилось в кусок запеченного мяса. Зубы белели сквозь разорванную щеку. Боль, которую испытывал Доминик, должна была быть ужасной, но он держался стойко. Джордану стало не по себе из-за того, что он сделал. Вина пробудила в нем желание что-нибудь сказать, но воспоминание о том, что Доминик сотворил со своей женой, заставило актера воздержаться от разговоров. Постояв немного, младший сын короля Малькольма прошел вперед и остановился справа от постамента, на котором размещался трон, напротив Луи. Регент сделал шаг вперед, и все посмотрели на него. Граф Вильям заговорил, голос его звучал ровно и спокойно.
— Господа и дамы, ваши высочества, мы собрались здесь по древней традиции, чтобы стать свидетелями обряда Испытания и принесения торжественной клятвы Камню. Джонатан Вирбрукский, сын Майкла Вирбрукского и Клариссы Трелони, докажет нам чистоту своей Крови. Пусть все свидетели узрят, подлинными или фальшивыми окажутся эти доказательства.
Оба помощника вышли вперед и поклялись своей Кровью и честью в том, что молодой дворянин тот человек, за которого себя выдает. Затем последовали несколько других торжественных речей и заявлений, и мессир Гэвэйн счел нужным объяснить их смысл Джордану.
— Этот обычай, как и большинство других в Полуночном Замке, берет свое начало во времена, когда часто заключались браки между родственниками. Стало очень важным устанавливать чистоту Крови, чтобы в дальнейшем обезопасить род от возможного вырождения. Многие годы Камень также помогал развитию способностей в магиях стихий. Ну и конечно, Испытание служит надежным средством в деле обнаружения самозванца из нереального мира, принявшего личину того или иного благородного дворянина. В конечном итоге это лучший и вернейший способ доказать свое происхождение и право наследования.
Рыцарь замолчал только тогда, когда речи подошли к концу. Юноша остался перед Камнем в полном одиночестве, даже помощники покинули его. В зале установилась атмосфера безмолвного напряженного ожидания. Регент произнес что-то на грубом гортанном языке, которого Джордан не понимал. Раздался скрип, и Камень выскользнул из-под трона. Джордан с удивлением смотрел на этот кусок обыкновенного гранита. Правда, гранит не приходит на зов, как собака. Актеру захотелось улыбнуться своей удачной шутке, но что-то помешало ему. У него возникло ощущение древности Камня, в котором было что-то зловещее… Века проходили, а этот Камень безмолвно смотрел, как история превращается в сказку.
«Что произойдет, если его Кровь не окажется чистой?»
«Камень убьет его».
Джордан отвернулся и заставил себя думать о чем-нибудь другом. Он слегка прижал руку к боку, чтобы проверить, на месте ли пузырек с кровью Виктора, которую оказалось очень не просто получить. После побоища, спровоцированного де Гранжем, Виктор до того разнервничался, что стал очень болезненно реагировать на вид острых лезвий. В конце концов Хетер пришлось держать руку возлюбленного, пока Джордан делал надрез.
Пока всеобщее внимание привлекал к себе Камень, принц Луи наклонился к капюшону Монаха и едва слышно проговорил:
— Используй колдовство, Монах. Если это действительно актер, то на него скорее всего наложено заклятье, обманывающее зрение. Не можешь ли ты снять его?
Пустой капюшон призрака на короткое время повернулся в сторону Джордана:
— Здесь нет такого заклятия, ваше высочество. Луи зло посмотрел на него, но все-таки благоразумно не стал повышать голос:
— Ты уверял меня, что они используют двойника!
— Так и есть.
— Но кто же он, черт возьми? Если это не обман зрения, то тогда он так и выглядит… — голос Луи сорвался. — Боже мой, неужели Доминик оказался в конце концов прав? Неужели двойник из нереального мира ходит здесь под личиной Виктора?
Принц осекся, когда регент сердито взглянул на него. Граф Вильям сделал знак юноше, который послушно опустился на колени перед Камнем. Все собравшиеся затаили дыхание, чтобы услышать слова молодого дворянина.
— Я, Джонатан Вирбрукский, сын Майкла Вирбрукского и Клариссы Трелони, клянусь в верности Редгартскому Камню и королю, правящему по его милости.
Один из помощников подошел и протянул юноше тонкий нож. Руки Джонатана дрогнули, когда он взялся за острие. Молодой человек выдержал небольшую паузу, чтобы успокоиться, а затем сделал неглубокий надрез на предплечье. Кровь потекла по руке, и ее брызги попали на Камень, показавшись особенно красными на его серой поверхности. Юноша, проглотив слюну, крепко прижал левую ладонь к окровавленной поверхности Камня. Молодой человек издал тихий удивленный вскрик и, лишившись дыхания, упал на спину, ударившись головой об пол. Оба помощника опустились на колени рядом с лежащим, чтобы пощупать пульс, хотя оба знали, что все кончено и он мертв. Мать юноши упала в обморок. Муж даже не помог ей подняться, его лицо стало серым от горя. Регент сделал знак своим стражникам, и они унесли тело, в то время как другие проводили родителей умершего. Все собравшиеся начали перешептываться, едва главная дверь закрылась за ушедшими.
— Что произошло? — тихо спросил Джордан.
— Похоже, парень не принадлежит к тем, в ком течет Кровь, — ответил Родрик. — Кто бы там ни был его настоящим отцом, это не Майкл Вирбрукский. Мать юноши, по-видимому, проявила… неосторожность.
Джордан молчал, даже не оборачиваясь, он знал, что теперь все собравшиеся смотрят на него. Слух, пущенный Луи и Домиником, дошел до многих.
«Здорово, — подумал Джордан, — когда не знаешь, что делать, хватай быка за рога, а если это не поможет, дай пинка ему по яйцам, когда он пробежит мимо».
Он сделал шаг вперед, чтобы привлечь всеобщее внимание, и громким, хорошо поставленным голосом сделал заявление.
— Друзья мои, среди нас, кажется, есть люди, которые настолько запутались, что не отличают реальное от нереального, не знают, кто есть кто и что есть что. Некоторые дошли даже до того, что сомневаются в том, что я — это я. Вот уж не думал, что так изменился за эти… годы… за годы, которые я
