Хайэм.
Хайята заговорила прежде, чем Трэвен успел произнести хоть одно слово:
– Сегодня вечером у меня нет времени, сержант Трэвен. Жду вас у себя в кабинете завтра в десять утра, и мы подробно обсудим меры, которые нам предстоит принять. – Она повернулась и пошла к выходу. Ее бедра раскачивались под облегающим тело платьем.
Трэвен смотрел ей вслед, пока она не вошла в лифт в конце коридора. Дверцы задвинулись, и Хайята скрылась из виду.
– Мне почему-то кажется, что это приглашение было не очень вежливым, – заметил Хайэм, подходя к бачку с водой.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Трэвен. – Все еще хочешь продолжать участвовать в расследовании?
– Разумеется, черт побери. – Хайэм посмотрел на Трэвена немигающим взглядом. – Может быть, сейчас. У меня немало таких особенностей, которые не слишком приятны, но в течение длительного времени я был отличным детективом и раскрыл немало убийств.
Трэвен кивнул.
– Учти, во время расследования нам придется все время быть настороже.
– Да. Заехать за тобой утром?
– Нет. Я приеду к тебе в восемь. Мне хочется сделать как можно больше, пока у нас есть такая возможность.
– О'кей.
Трэвен направился к лифту. В голове у него все смешалось: трезвые мысли и эмоции. Было это приглашение великодушным или нет, но ему все-таки удастся протиснуться в чуть приоткрывшуюся дверь. В данный момент он считал это крупным успехом.
31
– Не жди меня сегодня, – сказал Трэвен, помогая убрать посуду после завтрака.
Дэнни аккуратно уложил ее в посудомоечный автомат.
– Будешь весь день занят делом Нагамучи, верно? Трэвен повернулся к нему:
– Да, но откуда ты это знаешь?
– Слежу за новостями. Вчера вечером увидел сообщение о том, что тебя убрали из состава группы, занимающейся расследованием убийства, и о попытках японца помешать следствию.
– Теперь я снова занялся расследованием, – произнес Трэвен, наливая кофе. – Сегодня я впервые получу доступ к файлам Нагамучи, так что постараюсь узнать как можно больше.
– Ты считаешь, что ее убил этот высокопоставленный японец?
– Еще не знаю.
– Если не он, то кто-то другой из их корпорации. – Дэнни подул на горячий кофе. В школьной одежде он выглядел худым и высоким. Одежда была изрядно поношенной, да и брюки казались на дюйм короче, чем требовала теперешняя мода.
– Я тоже так думаю.
– Вряд ли они уж очень охотно пускают тебя в свой маленький мир, – сказал Дэнни.
– Это верно, но им пришлось меня пустить.
– Ты упорно стремишься к цели, не так ли?
– Я верю в справедливость, потому и проявляю упорство.
– Я понимаю тебя, – кивнул Дэнни.
Трэвен подумал: а не стоит ли спросить, к чему стремится Дэнни, но тут же решил, что, начав такой разговор, ему придется потратить больше времени, чем имелось в его распоряжении, а прерываться, не объяснившись до конца, нет смысла. Ну ничего, скоро у него будет больше свободного времени. И даже если не будет, он все же выберет подходящий момент.
– Возможно, я тоже вернусь домой поздно, – заметил Дэнни, допивая кофе. – Мне нужно подогнать несколько предметов. Приятель пригласил зайти и переписать его конспекты. Кроме того, мне пришла в голову мысль: что, если заодно и развлечься с друзьями?
Трэвена охватило чувство вины. Он посмотрел на юношу.
– Извини, что не могу уделить тебе больше внимания. Проблема в том, что дела, которыми я занимаюсь, требуют от меня полной отдачи. Это один из недостатков моей профессии. – Лишь закончив фразу, Трэвен подумал: сколько раз их отец говорил то же самое своему сыну?
– Ничего, не беспокойся, – улыбнулся Дэнни. – Я ведь действительно тебя понимаю, честное слово. К тому же меня не покидает чувство, что, если возникнет необходимость, ты сразу придешь.
– Можешь не сомневаться, – заверил Трэвен, надеясь, что парень действительно так считает. Он достал бумажник из кармана плаща, вытащил десятидолларовую банкноту и бумажку в пятьдесят иен, протянул деньги Дэнни.
– Я не могу взять у тебя деньги, – отрицательно покачал головой юноша.
– Но ведь у тебя нет ни цента!
– Дело не в этом.
