— Оно действительно ушло? — хрипло спросила она.
— Ушло.
— А ты испугался?
— Я решил, что ошибся или мы сделали что-то не так. В прошлый раз оно прошло только десять шагов.
— Ты еще и считал? — изумилась девочка.
— Считал.— Он повел плечами, стряхивая оцепенение, и хлопнул подопечную по плечу: — Ну, пошли? Сейчас скалы кончатся, и начнется трясина. В ней живут мерзкие твари. Из трясины они не вылезают, но если упадешь — сожрут в две минуты. Иди прямо за мной.
Они двинулись в путь. Под ногами зачавкало. Туман сгущался на глазах. Добер смотрел на тропинку, проложенную теми, чьи железные нервы позволили им преодолеть все предыдущие напасти. Медянка осторожно шагала сзади.
Он думал о том, что девочка неожиданно оказалась хорошим спутником — не болтала, не пыталась сделать ничего самостоятельно.
Прошло около трех часов, как они пересекли границу Долины. Кругом царили туманные сумерки, созданные интенсивными испарениями. На болоте постоянно раздавались звуки: чавканье, бульканье, тяжелые вздохи. Без происшествий не обошлось, правда, не слишком серьезных — один раз поскользнулась девочка, но Добер успел подхватить ее.
Медянка в знак благодарности кивнула. Ее лицо окаменело, и мужчина подумал, что нервы ее очень напряжены и она боится сказать хоть слово, чтобы не сорваться и не натворить глупостей.
В другой раз он сам оступился, и его потянуло вниз. Добер перенес тяжесть тела на другую ногу, и в этот момент крепкая маленькая рука ухватила его за рукав куртки. Добер восстановил равновесие и кивнул девочке точно так же, как и она несколько минут назад.
Наконец чавканье под ногами прекратилось, и они вышли на твердую почву. Туман чуть рассеялся, появились кусты.
Дойдя до одного из них, Добер сказал:
— Садись. Здесь можно отдохнуть. Девочка опустилась на землю, огляделась и спросила:
— И это — все?
Он, усевшись и с наслаждением вытянув ноги, ответил:
— Нет. Это — середина Долины. Островок твердой суши, дальше снова болото и скалы. А за скалами — граница.
— Мы успеем? — поинтересовалась Медянка.
— Успеем, надеюсь.
— А что там? — Она указала рукой направо, где смутно проступали очертания каких-то предметов.
Добер пожал плечами:
— Не знаю, я туда ходил только раз. Какие-то стены, ничего интересного.
— Там никто не вылезает и не прыгает?
— Вроде нет.
— Сейчас отдохну, а потом схожу посмотреть, что там,— неожиданно заявила Медянка.
— Ребенок! — сердито ответил Добер.— Там нет ничего интересного, а время потеряем. Сиди лучше.
Но она уже поднималась:
— Урежу время отдыха. Там точно ничего нет? Ты можешь остаться, только отвяжи меня.
Но Добер, сам не понимая почему, тоже встал.
— Да отвяжи! — потребовала Медянка. — Я же не сбегу!
— Конечно, не сбежишь. Некуда,— согласился мужчина.— Но я схожу с тобой. Мало ли, что там может появиться.
То, что скрывалось в тумане, при близком рассмотрении оказалось строением с толстыми каменными стенами непонятного назначения, которые образовывали окружности, разорванные в нескольких местах. Внутри одной стены находилась другая, меньшего диаметра. За ней — следующая.
Миновав несколько окружностей, Добер с Медянкой вышли в самый центр. Здесь высился темный купол, по поверхности которого от вершины книзу разбегались ровные неглубокие борозды. Девочка обошла купол, ее спутник вынужден был следовать за ней.
— Что это за ерунда? — недоуменно произнесла Медянка.
— Понятия не имею, сюда я никогда не доходил.
— Фу, чушь! Я надеялась, что здесь будет что-нибудь пожрать или…
Она явно не знала, что именно «или», поэтому замолчала и нерешительно дотронулась пальцем до поверхности купола. Добер предупреждающе цокнул языком, но ничего не произошло.
Медянка посмотрела на свой палец, потом — на провожатого:
— Он теплый!
Добер тоже приложил ладонь к куполу, немного подержал и сказал:
— Мало того что теплый, так он и продолжает нагреваться.
— Нагревается,— подтвердила девочка.
— Вот что,— сказал мужчина, оттаскивая ее от странного купола.— Я не люблю самонагревающиеся предметы — они иногда взрываются. Так что пойдем отсюда.
Девочка, не возражая, двинулась за ним. Через проломы в стенах они покинули сооружение, пересекли центральную часть Долины и снова ступили на вязкую почву. Вокруг опять чавкало, висел туман. Казалось, что время здесь тянется бесконечно, а конца болоту не видно.
Потом появились скалы. Медянка схватила Добера за руку:
— Опять появятся чудища?
— Нет. Когда выходишь, никого не видно,— успокоил он девочку.
— Даже так? — Она подняла брови.— А если мы выйдем и опять вернемся?
— Они появятся. Я, когда выходил из Долины с той стороны, тоже никого не видел.
— Ничего себе! — протянула Медянка. Добер пошел быстрее, хотя и понимал, что девочка устала. Но ему не терпелось поскорее покинуть это место и оставить позади его странных и жутких обитателей.
Тумана уже не было, зато стало темнеть. Достав карманный фонарик, Добер освещал путь. Медянка все чаще спотыкалась, и каждый раз он слышал неразборчивые ругательства. Лексикон у девочки был обширный, некоторые выражения он слышал впервые, хотя сам виртуозно ругался на пяти слэнгах.
Но вот под ногами заскрипел песок, и в луче фонарика появился предупреждающий щит, повернутый к ним тыльной стороной. Через некоторое время они расположились на отдых.
Медянка сунула в рот сухарь и едва успела его съесть, как ее сморил крепкий сон.
Добер подумал о том, что обещал расстаться с ней на следующий день. Однако, почувствовав, что эта мысль почему-то приносит с собой слишком много горечи, поспешно прогнал ее. Не следовало расстраиваться из-за неотвратимого.
Но утром распрощаться им не пришлось.
— Я доведу тебя до ветрогонов,— сказал Добер, когда они завтракали.— Так мне будет спокойнее.
— А далеко до них?
— Часа полтора.
— По прямой?
— По прямой.
— Ветер оттуда. Принюхайся.
Добер поднялся и, выйдя из-за камней, где они ночевали, втянул в ноздри воздух. Медянка, видимо, обладала более острым чутьем, так как только через минуту он уловил слабый запах гари. Подобный запах был предвестником беды, и, вспомнив, как заботливые ветрогоны отхаживали его после второго перехода через Долину, он заторопился.
Девочка поняла его без слов — она тоже знала, что такой запах не может идти от обычного костра. Они шли быстро, даже слишком, временами переходя на легкий бег. Добер понимал, что Медянка так долго
