Один из стражников заметил нас, нахмурился, но тут же кивнул успокоившись, словно мысленно связался со своим командующим и получил разъяснение, что эти чужеземцы не представляют опасности.
Послышались два отрывистых приказа, солдаты построились и удалились.
Я насчитал десяток тел, распростертых на бирюзовом тротуаре. Их кровь казалась столь же яркой, как и мундиры солдат, только что учинивших побоище.
Эта ночь ответила на многие вопросы. Я лег пораньше, чтобы выспаться наконец перед путешествием. Но вместо этого лишь ворочался, бесконечно размышляя о предстоящем нам, о том, есть ли у нас шансы выжить, о том, что сейчас происходит в Ориссе, и так далее, и так далее.
Наконец я задремал и даже увидел сон, который не запомнился. А проснулся от стука в дверь. Выскользнув из постели, я отыскал саблю, ощущая легкую гордость оттого, что мои старые навыки предосторожности возвращаются ко мне.
Бесшумно подобравшись к двери, я рывком распахнул ее. В полумраке коридора стояла Джанела. Она зябко передергивала плечами, словно на дворе стояла зима, а не канун лета. Я взял ее за руку и втянул в комнату, ощущая по ее состоянию и выражению лица, что произошло нечто ужасное.
Она неподвижно застыла посреди комнаты, а я, накрыв ночник, зажег фитиль, затем от него зажег две масляные лампы. И тут только обнаружил, что я совершенно не одет. Джанела и виду не подала, пока я, положив саблю на стол, накручивал полотенце на бедра.
— Что случилось?
Она облизала губы, подыскивая слова.
Я припомнил правила приличия, предложил ей сесть и налил бренди из графина. Она лишь коснулась губами бокала.
— Я поняла, — сказала она без вступления, — или, вернее, рискую выдвинуть догадку, почему убили Хебруса.
Я выругался про себя, отыскал в буфете новую бутылку бренди, сломал восковую печать и налил нам обоим, не обращая внимания на остатки в графине.
— И почему же?.. Или, для начала, — сказал я, — кто?
— Модин. Точнее, кто-то по его приказу, скорее всего стражники.
— Почему?
— Потому что Модин не хотел, чтобы вы по прибытии сюда узнали, что здесь творилось за прошедшие десять лет.
— Продолжай.
— Модин боится вас, Амальрик. Боится вас и боится нас, когда мы вместе. И он хотел, чтобы вы отправились на восток, не получив никакой информации от Хебруса, и путешествовали, не будучи вооруженным этим знанием. И он хочет, чтобы вы погибли, как погибают все путешествующие на восток, по его мнению, от рук демонов.
— Боится
— Он и сам не может понять. Он страшится вас такого, каким вы были вместе с Яношем. Вам двоим удалось преодолеть все преграды, и добраться до Вакаана, и потрясти весь мир от Конии до самой Ирайи. До того, как вы с Яношем прибыли сюда, Вакаан, как и Орисса, находился в состоянии дремы. А теперь вы вновь прибываете сюда, да к тому же с потомком Яноша, и он просто впадает в панику, не зная, что еще мы учиним в их устоявшейся жизни.
— Очевидно, он не поверил нашей истории о намерениях отыскать лишь новые торговые точки, — сказал я.
— Разумеется, не поверил, — сказала она, — Конечно, он не дурак. Но если бы мы оказались с ним один на один, я не сомневаюсь, что одолела бы его в любом магическом искусстве по его выбору. В природе должно быть равновесие. Но его нет. Мы на его земле, и в его распоряжении мощь всех магов Вакаана, усиливающих его заклинания.
Я покрутил бокал в пальцах, размышляя над услышанным и подбирая слова для следующего вопроса.
— Не очень-то хорошие новости, — сказал я. — Но я не думаю, что именно из-за этого ты трясешься, как олененок, у которого только что на глазах охотники застрелили мать.
— Я не знаю, стоит ли рассказывать дальше.
— Почему же нет? Она глубоко вздохнула.
— Потому что вы мужчина… вы решите, что я пытаюсь навязать вам мое мнение.
— Джанела, ты совершенно сбила меня с толку. Ты просто расскажи, что случилось, и все. Мы же партнеры и друзья, надеюсь, не так ли? И держу пари, что я догадываюсь о большей части того, что ты скрываешь.
— О чем же?
— Модин или уже переспал с тобой, или добивается этого.
— Добивается. — Она содрогнулась. — Но добивается не из чистой похоти, не просто из желания заняться сексом.
Я широко раскрыл глаза, ожидая, что же последует дальше.
— Ты мог бы догадаться, — доверительно сказала она, неожиданно переходя на «ты». — Ведь речь идет о правнучке Яноша Серого Плаща. Секс с нею, магический секс, по его мнению, усилит его могущество. И этой ночью я поняла, что он намеренно выбрал эти цвета для своих стражников и всего государства. Он восхищен принцем Равелином, явившимся причиною гибели моего прадеда. И после того как мы оказались здесь, он ощутил себя самим Равелином, у которого появился новый шанс овладеть Яношем Серым Плащом, получить его в полную собственность, и, может быть, когда наши тела сольются, а души устремятся в пространство, удастся овладеть и основным секретом Яноша. Похоже, твоя книга, — неожиданно спокойным тоном вдруг добавила она, — далеко перешагнула за границы Ориссы.
Я подошел к окну и выглянул наружу. Джанела была права — в какой-то мере ответственность за все эти убийства ложилась на меня. Мне вдруг захотелось нацепить саблю, отыскать Модина и вызвать его на дуэль, хотя мы с Джанелой и не были любовниками. Да и не собирались стать таковыми. Я ощущал не ревность, а гнев оттого, что Модин с помощью секса собирался обокрасть Джанелу и воспользоваться ее могуществом в своих целях. Я вспомнил, как иногда Янош, переспав с женщинами, отбрасывал их, и внезапно в памяти всплыла картина из далекого прошлого, я увидел женщину в лодке рядом с дворцом Яноша, женщину, оплакивающую потерю, и ощутил тот далекий запах словно бы от сгоревшего мяса барашка, и увидел полную чашу темной жидкости, похожей на кровь, которую осушает какое-то нечеловеческое существо.
— Итак, за одну сладострастную ночь он предполагает овладеть сразу всем, — наконец смог я выговорить, стараясь скрыть охватившее меня волнение.
— Нет. Он хочет, чтобы я оставалась с ним. Амальрик, ты, должно быть, невнимательно слушал, а я ведь сказала, что он боится
— Да уж, мы лихая парочка, — сказал я, стараясь немного развеять уныние, повисшее в комнате, но не отрывая глаз от сабли на столе. — Герои легенд и так далее.
— Более того. Один из нас выкован из железа. Другой слеплен из глины. Он думает, что где-то на востоке есть пылающая адским огнем кузница, где из нас сделают таких людей, которые перевернут мир до основания.
— Ну так пусть он в этом не сомневается! — воскликнул я.
— Теперь ты знаешь столько же, сколько и я. Я задумался.
— Через два дня взойдем на Священную гору. А через неделю мы должны отплыть по плану. Я думаю, что будет благоразумнее не торопиться и не пускаться в путь на следующий же день после церемонии. Это должно встряхнуть Модина и заставить его послать вслед нам заклинание, а может быть, и военные корабли. Как думаешь, располагаем мы таким временем?
— Не знаю, — сказала Джанела.
