Это было нечто неповторимое — и слава Создателю!
Амеба мгновенно раздулась до неимоверных размеров и внезапно взорвалась, разбрызгивая во все стороны клочья черной склизкой плоти. Дрей вытер рукавом то, что попало на лицо, и осмотрелся. Амебы больше не существовало, но бестии, успевшие «родиться», продолжали жить. Именно они и издавали этот дикий визг. Твари метались вокруг клетки, завывая, размахивая лапами, они кидались на прутья — и, к своему удивлению, Дрей заметил, что прутья начали поддаваться этому чудовищному напору. Тогда он, не дожидаясь, пока клетка окончательно сломается, открыл дверцу и встал в проеме, держа в одной руке меч, а в другой — кинжал. Предстояло несколько тяжелых часов, но он решил, что вытерпит. Должен был вытерпеть, ради тех альвов, что дожидались его возвращения на своих фермах, ради калеки Ренвена и его брата Ниргола, ради Лайнеда и многих других. Ни одна бестия не должна была уйти отсюда, ни одна.
Наверное, так оно и произошло.
Кто-то похлопал его по щекам, и пришлось открыть глаза, чтобы взглянуть на наглеца. Наглецом оказался до смерти перепуганный Ниргол. Фермер изумленно глядел на живого, хоть и перепачканного чужой кровью Дрея:
— С тобой все в порядке?
У того из глотки вырвался хрип, который должен был означать смех:
— А как по-твоему? Легенды не врут. Только… не говори остальным.
— А что я должен им сказать? — резонно возразил Ниргол. — Что ты погиб, а вместе с тобой внезапно погибли сразу все бестии? И думаешь, мне кто-нибудь поверит?
Бессмертный встал, опираясь на плечо альва, сделал несколько шагов. Обернулся и посмотрел на пещеру, заполненную гниющими телами:
— И сколько же я отсутствовал?
— Два дня.
— Значит, меня и так считают умершим, — сказал он, ощущая, как каждая мышца стонет, умоляя о пощаде и отдыхе. — Вот и все.
Потом они вышли на поляну, и Дрей понял, что ошибся. Там стояло несколько мужчин, удивленно на него глазевших.
— Я бы хотел, чтобы все они молчали, — произнес бессмертный и снова впал в забытье…
— …Почему? — спросил его через день Ниргол.
Они сидели в той самой комнате, где фермер впервые угощал Дрея цахом, и разговаривали. Бессмертный уже немного пришел в себя, и усталость как будто оставила его на время в покое.
— Не хочется, чтобы появились альвы, утверждающие, что некоторые легенды недалеки от истины. Особенно если они при этом будут описывать, как именно выглядит Странник, Ищущий Смерть.
— Они будут молчать, — пообещал Ниргол. — Они все дали слово.
— Надеюсь, их слова чего-нибудь стоят. Ты нашел Ночку?
— Да, она, бедняжка, так мычала… — Фермер осекся, понимая, что его замечание бестактно.
— Все в порядке. Я же сам вызвался. И потом, вы бы все равно ничего не сделали с ними — просто потому, что это было невозможно. — Он представил себе, как соотечественники Ниргола добирались бы до этой скалы, и опять покачал головой: — Так что все сделано правильно — именно так, как следовало сделать. Если позволишь, я погощу у тебя еще пару дней, а потом отправлюсь в дорогу.
— Конечно. Живи сколько хочешь. Да… — Он замялся. — Тебя хотел видеть Ренвен.
— Твой брат знает, кто я?
— Нет.
— Хорошо, проводи меня к нему.
Калека сидел, опершись спиной о подушки.
— Как тебе удалось сделать это? — пробасил он, как только Дрей появился в комнате.
Бессмертный опустился на табурет:
— Тебе настолько важно знать? В конце концов, каким бы образом я это ни совершил, я это совершил. А детали… они подчас совершенно лишние.
— Я должен знать, почему мне это не удалось, а тебе — удалось, — сказал Ренвен, глядя прямо в глаза Дрею. — Понимаешь, я должен знать.
— Понимаю… Все просто — я бессмертен. Слышал о Страннике, Ищущем Смерть? Ну вот… Так что не стоит казнить себя и обвинять в немощности, это бессмысленно.
— Да, конечно… Я не знал… Тебе, наверное, тяжело так жить.
— А вот жалеть меня не нужно, — произнес Дрей, поднимаясь. — Это лишнее. Прощай.
— Прощай. Я не хотел тебя обидеть.
— Значит, и не обидел.
Завтра Дрей задумается, а не обидел ли он Ренвена, но завтра уже будет поздно. Ночью калека умер.
В конце концов фермеры вернули ему потраченные на клетку деньги, хотя Дрей и отказывался их взять. Попрощавшись с альвами, он вернулся в Валлего, надеясь сесть на какой-нибудь корабль и отправиться на юг. Или на запад. Или на восток — как получится.
Получилось на запад; бессмертный поднялся на корабль, дожидаясь, пока матросы выведут судно в открытое море — а там капитан прикажет поднять паруса, и корабль отправится дальше, чтобы… чтобы в конце концов Дрей очутился в подземельях Гритон-Сдраула.
Эта история с бестиями напомнила ему рассказ Ренкра о льдистых змеях — существах, созданных для того, чтобы убивать, существах, собирающихся в каком-то месте, чтобы отдать накопленную энергию. Существах Темного бога. Бестии были первым блином, который, как известно, всегда выходит комом. С льдистыми змеями, должно быть, не все так просто. Сможет ли альв справиться с ними? Да полно, добрался ли он вообще до селения или погиб где-нибудь по дороге? Черный не знал, но намеревался узнать.
Когда появились крысы, он решил, что пора начинать.
Все, что было до сих пор, — забудь.
И сожги в ладонях календарь.
Наконец-то я нашел свой путь.
«Жаль.»
Я тебя тихонько обниму.
Поцелуй замерзнет от огня.
Жизнь опять сумела обмануть.
«Меня».
Ты не станешь плакать, но простить ты меня не сможешь никогда.
Но пойми, мне надобно спешить.
«Куда?»
…Я, конечно, не герой, но вот не могу свернуть. Уж ты прости.
Знай, отныне я навеки твой!..
«Иди…»
Глава восемнадцатая
— Никто ни в чем не виноват, — вдруг сказала она тихим чужим голосом. — Так вот живешь, живешь, а потом понимаешь — никто ни в чем не виноват. Убил бы ты меня — а виноват бы не был. И не убил бы — тоже не виноват.
— Не понимаю, — Дан напрягся.
— А никто не понимает, — сказала старуха.
