дрейфе, а значит, находился в досягаемости абордажных команд всей этой восьмерки. Стоило подстраховаться – так, на всякий случай, и потому первое, что сделал Соломин, это связался с доном Мигелем.
Настоящего имени хозяина Большого Хвата и крестного отца всей местной пиратской вольницы дона Мигеля никто не знал. Вряд ли он был Мигелем, и уж наверняка не был никаким доном и испанским грандом, этот латинос и не слишком крупный мафиози. Однако он любил, чтобы его называли именно так. Соломин не спорил – ему было плевать. Точно так же он с пониманием отнесся к правилу отстегивать хозяину базы десятую долю от добычи. Однако когда дон Мигель, в свое время, озвучил остальные условия взаимовыгодного сотрудничества, Соломин изобразил невинную улыбку и вежливо поинтересовался, что будет, если вот прямо сейчас его линейный крейсер откроет огонь. Дон Мигель был не дурак и отлично понимал, когда следует остановиться, поэтому, взглянув на развернутые в сторону Большого Хвата орудийные башни, он тут же поумерил аппетиты. С тех пор они с Соломиным плодотворно сотрудничали, благо добычи бывший капитан военного флота захватывал больше, чем все остальные пираты вместе взятые, да и топлива закупал тоже изрядно. Словом, взаимное уважение без излишней приязни или неприязни – чисто деловые отношения, как это и принято среди джентльменов удачи.
Дон Мигель возлежал всей своей колоссальной рыхлой тушей на подушках, и худенькая девочка лет двенадцати массировала ему пятки. Хе-хе, этот ком жира содержал целый гарем из таких вот малолеток, и те, кто его плохо знал, считали старого мафиози самым обычным педофилом. На самом деле дон Мигель был самым обычным импотентом, просто он почему-то считал, что выставленный напоказ мнимый недостаток маскирует настоящий. В чем тут фокус, Соломин не знал, да и не хотел разбираться – с его колокольни недостаток психический выглядел куда хуже недостатка физического, тем более, при желании, вполне излечимого, однако ему было, по большому счету, плевать. Он и об истинном положении вещей узнал случайно – просто разведчики, на всякий случай, взломали базу данных Большого Хвата, и узнали немало интересного, хотя и не очень важного. Так что теперь перекатывающийся из стороны в сторону ком концентрированного холестерина не вызывал у Соломина никакого любопытства – только недоумение и легкую брезгливость. Он и в самом деле не понимал, как может неглупый человек довести себя до такого вот состояния, хотя и это ему тоже было, в общем-то, безразлично. Так, легкое любопытство и не более.
– О, мой друг! Чем обязан столь позднему звонку? – дон Мигель приподнялся на подушках, и Соломин запоздало вспомнил, что по внутреннему времени Большого Хвата сейчас почти одиннадцать вечера. Впрочем, дон Мигель, надо отдать ему должное, был деловой человек и к серьезным разговорам был готов в любое время дня и ночи. Неудивительно, в общем-то – отмахнешься раз, отмахнешься другой, а потом пропустишь какой-нибудь кусочек важной информации и проснешься потом по частям. В смысле, одна нога здесь, а другая на соседней планете. А голову и вовсе не найдут.
Изображение на экране было хорошее, качественное, и мимика мафиози была ясно видна. Недовольство пополам с любопытством. Что же, не будем разочаровывать.
– Дела, дон Мигель, дела. Как вы смотрите на то, чтобы разориться?
– Поясните свою мысль, сеньор капитан.
– Да все просто, дон Мигель. Большая часть ваших сбережений вложена в эту базу. Что будет, если она рассыплется на камешки?
– А с чего бы ей рассыпаться?
– А куда она денется, если мой крейсер откроет огонь?
Метаморфоза, произошедшая с доном Мигелем, кого-нибудь более впечатлительного, чем Соломин, могла бы и напугать. Один миг – и вместо расплывшегося и дружелюбного толстяка перед капитаном оказался готовый к схватке тигр. Да, толстый, да, неуклюжий, но не потерявший былую хватку. Девчонка массажистка с писком скатилась с ложа и вжалась в дальний угол комнаты.
– Может, поясните мне, сеньор капитан, что за шутки вы шутите? Или вам моча в голову ударила?
– Мне – нет, а вот кое-кому здесь – возможно. У меня намечается очень важная сделка, дон Мигель, и есть подозрение, что кое-кто из мальчиков, что сейчас собрались на рейде, отнюдь не против в ней поучаствовать. Мне же, извините уж за прямоту, компаньоны не нужны. Тем более битком набитые абордажниками. Ведь все они на борту, на базу если и ходят, то малыми группами и особенно не напиваются. Я прав?
– Да, – кивнул дон Мигель, пристально глядя на Соломина.
– Вот и я о том же. Может быть, я ошибаюсь, может быть, перестраховываюсь, но лучше пусть меня считают живым трусом, чем мертвым дураком. Дон Мигель, искренне вас прошу, предупредите наших легковооруженных коллег, чтобы в ближайшие пару дней, а лучше до того, как я уйду в рейд, они сидели тихонечко и ротики на чужой кусок не разевали. По любому боту, который попытается выйти в космос, а уж тем более по любому вздумавшему маневрировать кораблю я немедленно открою огонь. На таком расстоянии базу я зацеплю при любых раскладах, поэтому, дон Мигель, в ваших интересах, чтобы молокососы не дергались. А уж если будет сражение, в Большой Хват точно что-нибудь прилетит, не от меня – так от них. Надеюсь, мы поняли друг друга? Да, и защиту пускай тоже не включают – от моих орудий она все равно не спасет, а я это буду расценивать как враждебный акт со всеми вытекающими последствиями.
Дан Мигель медленно кивнул. Его пятая точка тоже чувствовала неприятности, и теперь он начинал понимать, какого масштаба они, случись что, будут. В том же, что Соломин откроет огонь, он и на секунду не сомневался – решительный характер капитана был известен немолодому мафиози очень хорошо, равно как и мощь орудий такого корабля. Дон Мигель не всегда был таким, как сейчас – когда-то он был офицером мексиканского флота и успел послужить на разных кораблях, в том числе и на линкоре 'Санта Изабелла'. Возможности линейных кораблей он знал не понаслышке, а ведь 'Эскалибур' был и моложе, и мощнее, поэтому шутки шутить ему при таких раскладах совершенно не хотелось. Даже случайное попадание может наделать дел, а в том, что они будут, можно было не сомневаться. И наверняка не только случайные.
В общем, договорились. Пиратские корабли оставались на местах, хотя Соломин даже отдаленно не представлял, какие шедевры изящной словесности рождались по этому поводу в головах их экипажей, от капитана до последнего юнги, а 'Эскалибур' спокойненько стоял на выгодной артиллерийской позиции, держа всех под прицелом. Некрасиво по отношению к собратьям по нелегкому ремеслу – зато надежно. По этому поводу младший штурман (два смертных приговора – один от арабов и один от японцев, оба за жестокость по отношению к пленным в ходе военных действий, проще говоря, он командовал тогда спасательным ботом и подбирал только своих, не обращая внимания на отчаянно сигнализирующих матросов с подбитых вражеских кораблей), наблюдавший весь процесс переговоров, голосом американского проповедника съязвил:
– И пойдут они по всем известному адресу в далекое эротическое путешествии пассивным маршем. И пусть развяжутся у них шнурки в тот момент, когда позади них будет проходить гей-парад. И да будет им черен в эфедроне гладок, как лысина нашего боцмана.
Ответом был громкий смех и густой мат боцмана – тот был счастливым обладателем густых и нереально жестких волос, а короткая военная стрижка превращала его голову в подобие металлической щетки для очистки металлических же поверхностей от мусора. Однако же, из песни слов не выкинешь – русские в очередной раз продемонстрировали, кто в обитаемом космосе самый главный папа, и что от того, что они пираты, русскими они быть не перестали. А раз так – прогибайтесь, соседи, независимо от национальной принадлежности, становитесь в позу поустойчивее да поэротичнее, и готовьтесь получать несказанное удовольствие. А иначе его вам доставят принудительно, и безо всяких разговоров, только будет это несколько больнее – проверено не раз. И вообще, плевать русские хотели на мнение и чувства всех остальных.
Утрясся вопрос с безопасностью, Соломин принялся решать второй из насущных вопросов, а именно – продажи грузового корабля. Ну, в самом-то деле, зачем он пиратам – медлительный, непригодный ни на что иное кроме как таскать контейнеры туда-сюда, да еще и могущий оказаться уликой? Пиратам нужны деньги, которые, как известно, не пахнут, и которые легко превратить во что угодно, а не мертвый груз. Именно поэтому вокруг пиратских баз всегда роем вились перекупщики, причем для них некоторые пираты становились постоянными клиентами.
