выход.
Сразу после работы Роберт поехал в Лэнгли к зубному врачу поставить коронку на глазной зуб. Он уже дважды откладывал этот поход. Зуб показался ему теперь слишком белым, но врач заверил его, что коронка потемнеет, и добавил, что практически ее нельзя сломать, однако у Роберта не возникло желания проверять, прав ли он, даже на яблоке.
В девять пришла Дженни — серьезная и сдержанная. Роберт сварил кофе и предложил ей бренди. Они расположились по обе стороны кофейного столика она на красной тахте, он в кожаном кресле.
— Я еще не кончила твой свитер, — сказала Дженни, — осталось довязать рукав.
О свитере она упомянула в первый раз.
— Я буду его страшно беречь, — отозвался Роберт. — Мне еще никто ничего не вязал.
Дженни рассеянно кивнула. Под глазами у нее были легкие темные круги.
— Что ты хотел мне сказать?
— Вчера вечером я ездил в Нью-Йорк. Заходил к Никки, видел ее мужа. У меня такое чувство, что они знают, где Грег, и мне кажется, он в Нью-Йорке.
— Почему ты так решил?
— Дело в том, что я знаю Никки. Вот и все. Знаю, когда она играет, когда лжет, знаю, какой у нее при этом вид. Думаю, Грег живет в какой-нибудь нью-йоркской гостинице. И Никки знает, в какой. К тому же сегодня на имя президента нашей фирмы пришло письмо из Нью-Йорка. По-моему, это письмо написал Грег. Я его читал.
— А что в нем?
Роберт встал, вынул из кармана зажигалку, закурил.
— То, что можно ожидать от Грега. Что я за тобой подглядывал и что, по словам моей бывшей жены, я — психопат. Нет, не только по словам жены; так сказано, что это всем, кто меня знает, известно. Письмо без подписи. Преподносится, как письмо от приятеля Грега.
Дженни смотрела на Роберта во все глаза, и он вдруг подумал что точно так же на него утром смотрел Джаффе, только лицо у Дженни было печальное.
— Кстати, я зашел в Нью-Йорке в полицию, на всякий случай. Сказал, что, по-моему, им следует поискать Грега в нью-йоркских гостиницах. Правда, он может укрываться и у кого-нибудь из своих друзей. Во всяком случае, пришлось снова сообщать все его приметы. У них этих примет не оказалось, по крайней мере, в том полицейском участке. Нью-йоркская полиция считает, что это дело пенсильванской полиции. К тому же, поскольку просьба исходит от меня, это, естественно, умаляет ее значение. Разумеется, я назвал себя. Дженни, что с тобой?
Казалось Дженни сейчас заплачет.
Роберт сел рядом с ней, осторожно обнял ее за плечи, но тут же убрал руку.
— Выпей бренди. Ты к нему даже не притронулась.
Она подняла стакан, но пить не стала.
— Вчера я была у Тессеров, — сказала она — Сначала я позвонила тебе, но тебя не было, тогда я позвонила им. Я пробыла у них только полчаса, очень рассердилась и ушла. Теперь они говорят, что ты подглядывал за мной и, наверно, ты убил Грега, а держишься при этом так хладнокровно, что к тебе не подкопаешься.
— Ох, Дженни! Но ведь их подозрения вполне естественны. Я хочу сказать — ведь Тессеры обо мне ничего не знают.
— Что ты имеешь в виду?
Встретив ее встревоженный взгляд, он улыбнулся.
— Они же видели меня всего один раз, правда? И, честно говоря, мне кажется, они глуповаты.
— Глуповаты?
Он уже пожалел, что сказал так, во всяком случае, зря употребил это слово.
— Ну, сама подумай, как, например могу судить о них я? Я видел их всего один раз. Дик, кстати, продемонстрировал тогда, что не умеет пить. Могу я иметь о них особенно хорошее мнение?
— Это мои друзья
— Знаю, Дженни. Но мы же говорим о том, как можно судить о ком-нибудь, верно? — Роберт встал. — Ладно! Не буду осуждать Дика. Я видел его только один раз, и он был пьян.
— В тот раз он тебя защищал.
— А теперь, видно, сменил позицию.
— Да. И Наоми тоже.
Роберт засунул руки в карманы.
— Ну что ж! Прекрасно. И они тебя убедили?
Дженни встала.
— Я же сказала что ушла от них, потому что мне стало противно их слушать.
Она двинулась к ванной, вернулась, взяла с тахты сумочку.
— Дженни…
Не слушая его, она прошла в ванную и плотно закрыла за собой дверь. Послышался шум воды Роберт, нахмурившись, курил и цедил бренди, потом налил себе еще. Дженни вышла из ванной.
— Слушай, Дженни, ты бы сказала мне, в чем дело. После того что случилось на прошлой неделе, я все выдержу.
Держа в руках сумочку, она стояла молча и не глядела в его сторону.
— Когда я просил тебя прийти сегодня, я думал, тебе будет интересно то, что я расскажу. Конечно, я ничего особенного не узнал. Ничего определенного, но все-таки… — Он почувствовал, что Дженни его не слышит. — Может быть, ты присядешь и допьешь кофе и бренди?
Только сейчас она перевела на него взгляд, печальный и отрешенный.
— Нет, я лучше пойду.
— Дженни, ну что такое? Если ты считаешь, что я столкнул Грега в воду, скажи прямо. Ну ответь мне хоть что-нибудь.
Дженни отошла к камину, пустому и черному, так как Роберт выгреб из него золу, и уставилась в черноту. Роберту показалось, что с тех пор, как они обедали в «Золотых цепях», она еще похудела.
— А с кем, кроме Тессеров, ты виделась вчера и позавчера? — спросил он.
Дженни взглянула на него и слегка повела плечом, как ребенок, к которому пристают взрослые.
— В воскресенье я была у миссис Ван Флит.
Роберт застонал.
— Ну и что она тебе сказала?
— Мы вместе осмотрели комнату Грега.
Роберт нетерпеливо сморщился.
— И нашли что-нибудь?
— Нет. Я думала, что-нибудь наведет меня на след, но не нашла ничего.
Роберт снова закурил.
— Вся одежда на месте? Ничего не исчезло? Ни чемоданов, ничего другого?
Дженни посмотрела на него оскорбленно.
— Я думаю, нам больше не следует видеться, Роберт.
Это потрясло его.
— Хорошо, Дженни. Это все, что ты можешь мне сказать?
Она кивнула. Потом, очень напряженно и неуверенно держась, подошла к кофейному столику, взяла свою пачку сигарет, из которой не выкурила ни одной, спрятала в сумку и направилась к стенному шкафу за пальто. Роберт обогнал ее и помог одеться. Ему показалось, что она избегает его рук, даже плечи изогнула, чтобы он до нее не дотронулся.
— Можешь не рассказывать, что тебе наговорила миссис Ван Флит, — сказал Роберт. — Я хорошо себе это представляю.
— Не в этом дело, — отозвалась Дженни, стоя в дверях. — Прощай, Роберт.
