Дверь открыла улыбающаяся женщина, к ногам ее жался ребенок.
— Да?
— Миссис… Это дом Тиролфов?
Улыбка сбежала с лица женщины.
— Ах, нет, они живут рядом, — сказала она, показав рукой. — Дом №4753.
— О, простите, благодарю вас.
Роберт повернулся под ее испытующим взглядом и пошел по дорожке обратнл. Видно, в газетах была опечатка.
Соседний дом был тоже кирпичный, только из более светлого кирпича более массивный и приземистый, чем тот, куда он только что заходил. На это раз в душе Роберта ничего не шевельнулось Но он ощутил слабость и даже подумал, что у него не хватает сил пройти через то, что наметил. Однако взял себя в руки.
Дверь открыл мужчина с отвислыми щеками, на висках у него пробивалась седина.
— Доброе утро. То есть добрый день. — поспешно поправился Роберт. — Меня… меня зовут Роберт Форестер, — Роберт увидел смятение в глазах мужчины.
— Да, но…
— Я приехал поговорить с вами. Мне хотелось с вами увидеться, потому что я…
— Кто там, Уолтер? — послышался женский голос.
Не отводя глаз от лица Роберта, мужчина немного посторонился, пропуская вперед жену.
— Это… это Роберт Форестер.
От удивления у женщины открылся рот. Лицо ее напоминало лицо Дженни, оно тоже было овальное, продолговатое, и губы такие же тонкие. Белокурые пряди волос перемежались с седыми, волосы были гладко зачесаны назад и уложены узлом на затылке.
— Добрый день, миссис Тиролф, — сказал Роберт. — Надеюсь, вы простите меня за то, что я приехал, не предупредив. Мне хотелось увидеться с вами.
— Ну… — произнесла женщина смущенная и взволнованная не меньше Роберта. У нее были усталые печальные глаза, но враждебности в ее взгляде он не заметил. — Дженни… Дженни, конечно, много о вас рассказывала — глаза ее наполнились слезами.
— Иди, дорогая, — сказал ей муж — Я сам поговорю с ним.
— Нет, нет, — женщина овладела собой и посмотрела на Роберта — Я думала… знаете, вы совсем не такой, как мы себе представляли.
Роберт не двигался, каждый мускул его напрягся.
— Я хотел лично, лично выразить вам свое соболезнование…
Женщина тяжело вздохнула.
— Может, зайдете? — предложила она явно делая над собой усилие.
— Нет, нет, это ни к чему, благодарю вас — Роберт взглянул на отца Дженни, который все еще хмурился. Глаза у него были того же цвета что и у дочери. — Я понимаю, я не могу сказать ничего, что могло бы…
— Зайдите, — сказала мать Дженни.
Роберт прошел вслед за ней в аккуратно прибранную гостиную, ковер и обивка мебели пестрели цветочными узорами. Сердце у него дрогнуло, когда он увидел на каминной полке портрет, ему показалось сначала, что это портрет Дженни, но на портрете был изображен молодой человек. Наверно, это ее брат, тот, что учился в колледже.
— Присядьте, пожалуйста.
Роберт поблагодарил, но остался стоять. Мистер Тиролф остановился возле дверей в гостиную. Мать Дженни села на узкий диван.
— Мы до сих пор не можем в это поверить. Никак не можем, — сказала она, быстро проведя рукой по глазам. Но уже не плакала. Подняв голову, она посмотрела на Роберта.
— А вам она что-нибудь говорила? Что-нибудь такое, что могло бы подсказать, почему… почему она это сделала?
Роберт покачал головой.
— Нет, ничего такого. Мы виделись с ней в понедельник вечером. В прошлый понедельник. Она сказала что не хочет больше со мной встречаться. Почему — она не объяснила. Ну и я… я естественно, подумал, что она так решила из-за того, что считает меня виновным в гибели Грега. Хотя я не виноват. Но что мне оставалось думать? Мне даже в голову не могло прийти, что она собирается покончить с собой, что у нее всерьез может возникнуть такая мысль, — он взглянул на отца Дженни, который внимательно слушал его, наморщив лоб. — Правда…
— Что? — спросила миссис Тиролф.
Роберт облизал губы.
— Правда, она часто говорила о смерти, о том, как люди умирают. Может быть, и вы это замечали?
— Да да за ней это водилось, — сказала безнадежным голосом миссис Тиролф. — Бедная наша Заинька — она много говорила о смерти.
— Не думаю, чтобы это что-то объясняло. Нет, но она всегда рассуждала о смерти так, будто ей хотелось понять, что это такое. Не знаю, как это лучше выразить.
Миссис Тиролф опустила голову. Муж подошел к ней.
— Простите, — сказал Роберт, обращаясь к ним обоим.
— Больше мне сказать нечего. Я, пожалуй, пойду.
Отец Дженни поднял на него глаза. Он наклонился над женой, положив руку ей на плечо.
— Я так понял, что сегодня должны опознать труп, найденный в реке? — он говорил, как свойственно немцам, отрывиста хотя и без акцента.
— Да, и я только что узнал, — сказал Роберт, — что зубной врач, доктор Макквин из Хэмберт Корнерз, не смог дать заключения. Он лечил Грегу только нижние зубы. Ну, а в таком случае опознание провести невозможно. Нижние зубы не сохранились.
Мистер Тиролф кивнул и ничего не сказал.
— Мистер Тиролф… я хотел бы еще ют что добавить. Я не сталкивал Грега в Делавэр. Я не сомневаюсь, что он жив. Дженни мне говорила, что вы оба очень хорошо к нему относились.
— Ну, я не так уж, чтобы очень, — сказал мистер Тиролф. — Он был… — пожав плечами, он замолчал, словно говорить об этом теперь не было смысла.
— Да, мы лишились двоих детей, — проговорила миссис Тиролф, подняв глаза на Роберта — Но у нас остался еще сын, наш Дон, — она кивнула на фотографию, стоявшую на каминной полке, и слабо улыбнулась. — В будущем месяце он кончает колледж. Да вы садитесь.
Роберт сел словно ее мягкий голос подействовал на него, как команда. Придется пробыть у них еще минут десять. Мистер Тиролф наконец тоже сел на диван рядом с женой. Они начали расспрашивать Роберта о его планах, о том, собирается ли он оставаться в Лэнгли. Он сказал, что хотел бы съездить к матери в Нью-Мексико. С откровенностью и простодушием, которые напомнили Дженни, миссис Тиролф сказала, что дней за десять до смерти Дженни говорила им, что, наверно Роберт действительно убил Грега, когда они дрались у реки. Ее убедили в этом ее друзья. Тиролфы признались, что сами не знают, кому верить. От неуместности этих слов Роберт смутился, будто родители Дженни уличали дочь в глупости. Ему было неловко и стыдно, хотелось защитить Дженни. Тиролфы даже не делали попыток выяснить, как он относился к Дженни, словно знали, что Дженни интересовалась им больше, чем он ею. Когда Роберт поднялся, собираясь уходить, миссис Тиролф предложила ему выпить чаю — «на дорожку». Его это тронуло, но тут же почему-то вызвало досаду. Он вежливо отказался от чая. У него было такое чувство, что они беседовали, не слыша друг друга. К концу разговора мистер Тиролф, несомненно, сделался приветливей. Что до его жены, то она вела себя просто как добрая женщина, у которой от горя не осталось сил ни на враждебность, ни на мстительность. Кроме того, Роберту казалось, что, наверно, миссис Тиролф, зная, что Дженни относилась к нему хорошо, даже любила его, проявила терпимость и не спешила его осуждать.
Расставшись с Тиролфами, Роберт еще долго ехал очень медленно, размышляя об их разговоре и пытаясь разобраться, почему у него в душе остался такой странный осадок. Он не раскаивался, что поехал к
