установки, и шестиствольные минометы, и тяжелые орудия. «Техники нагромоздили жуть сколько», — еще раз подтверждает Гельмут Пабст. Солдаты обменивались услышанными новостями, из которых пытались воссоздать картину обстановки в целом. Повсюду фронт находился в движении — жди грозы. «Напряжение достигало предела», — заключает Пабст.
На следующее утро, в 4 часа 40 минут, по расчетам Рихтера, около 20 батарей открыли «ураганный огонь из всех калибров». Одновременно с этим «с тыла устремились эскадры бомбардировщиков и, закружившись в грозном хороводе, стали пикировать на цели». В небе промелькнул разведывательный самолет — двухфюзеляжный «фокке-вульф», он наводил на цели экипажи пикирующих бомбардировщиков. «Те тут же входили в пике и обрушивали на противника бомбовый груз». Рихтер видел, как артиллеристы прямой наводкой открыли огонь по русским дотам. «Слева от нас вдруг раздался странный свист — это шестиствольные минометы залпом ударили по вражеским позициям. Небо прочертили длинные хвосты белого дыма».
«Все эти фильмы про войну — жалкое подобие того, что пришлось увидеть и пережить», — продолжает унтер-офицер Пабст. На участке фронта шириной в 2 километра наступали 1200 танков, не считая самоходных орудий. Сразу же после артподготовки «в наступление пошла пехота». Через пустынные и ровные поля протянулись дорожки. По мнению Пабста, «это наступление было куда мощнее, чем тогда, в июне месяце, в приграничных районах». «Еще раз видеть нечто подобное мне пришлось очень не скоро». Оборона русских была взломана довольно быстро. Георг Рихтер следил за ходом наступления в бинокль. «Белыми ракетами отмечалась линия фронта, красные служили артиллеристам сигналом перенести огонь в глубину». Красные ракеты непрерывно падали за линией фронта. Начиналась операция «Тайфун», последнее наступление на Москву.
2-й танковой армии Гудериана, наступавшей с юга, пришлось пройти большее расстояние. 30 сентября она начала наступление из района Глухова. Это произошло через четыре дня после официального завершения сражения под Киевом. Гудериан стал перебрасывать силы на северо-восток в направлении Брянск — Орел. В его распоряжении находились пять танковых, четыре моторизованных, одна кавалерийская и одна пехотная дивизия. На севере и на левом фланге 2-й танковой армии для окружения советских войск в районе Брянска наносили удар восемь пехотных дивизий из 2-й полевой армии вермахта. Второе кольцо окружения было намечено в районе Вязьмы. Слева от 2-й армии и далее на север на направлении главного удара действовали объединенные силы 4-й танковой группы Гёпнера и 4-й армии генерал-фельдмаршала фон Клюге: 15 пехотных дивизий, пять танковых и одна моторизованная дивизия.
Им была поставлена задача наступать на Москву из района Рославля, левым флангом примыкая к Днепру восточнее Смоленска. Северный фланг группы армий «Центр» составляли 9-я армия Штрауса и 3-я танковая группа Гота. Там действовали 18 пехотных дивизий, три танковых и две моторизованные дивизии. Наступая северо-западнее Смоленска, они имели задачу прорвать оборону советских войск севернее магистрали Москва-Минск и выйти в верховья Волги. На усиление группы армий «Центр» передавались семь дивизий из группы армий «Север». Группа армий «Юг» предоставила для наступления на Москву одну танковую, две моторизованных и пять пехотных дивизий.
В соответствии с планом операции «Тайфун» 4-я танковая группа Гёпнера и 3-я танковая группа Гота сосредоточивались на флангах соответствующих пехотных армий. Этим войскам предстояло наступать в восточном направлении, затем развернуться и окружить Вязьму. После завершения окружения советских войск в этом районе танкисты должны были продолжать наступление на восток, а уничтожение окруженной группировки противника возлагалось на пехотные дивизии. 2-й и 8-й воздушные корпуса обеспечивали поддержку с воздуха силами пятнадцати бомбардировочных, девяти истребительных, а также разведывательных авиаэскадр. 1-й и 2-й противовоздушные корпуса отвечали за противовоздушную и противотанковую оборону. Наступление немцев оказалось полной неожиданностью для командования Красной Армии, считавшего, что поздней осенью немцы уже не решатся на проведение серьезных операций[50].
Первый день наступления был отмечен для гауптмана Рихтера проблемами, вызванными русскими минами. Третий грузовик в составе колонны внезапно взлетел на воздух как раз, когда подразделение Рихтера направлялось на передовую. Это был уже четвертый подорвавшийся на мине грузовик за два дня. Когда Рихтер подбежал к машине, водитель, чудом не получивший ни царапины, «побелел как мел и трясся» от только что пережитого потрясения. Рихтер приказал следовать к расположенным за деревнями ранее обнаруженным дотам русских. «Приоткрыв двери домов, местные жители глазели на нас».
Русские по-прежнему отчаянно обороняли подступы к дотам. Не помогла и стрельба в упор из тяжелых орудий. Попытались забросать амбразуры гранатами, в результате получил ранение один упрямец-сержант Красной Армии. Едва рассеялся дым от разрывов, как из бетонированного бункера раздались пистолетные выстрелы. Было решено отправить в дот на переговоры с оборонявшимися одного пленного. Вскоре из дота донесся одиночный пистолетный выстрел. «Этот пленный так навечно и остался в том доте», — констатировал Рихтер. Артиллерия продолжила яростный обстрел бункера, дот снова стали забрасывать гранатами, после чего немцы попытались взять дот штурмом. Не вышло. Тогда отчаявшиеся саперы штурмовой группы облили подступы к амбразурам бензином и подожгли. Некоторое время спустя, пошатываясь, из бункера вышли три красноармейца. «Наши пришли в такое бешенство, что могли совершить самосуд, — рассказывает Рихтер. — Но мы охладили их пыл, — в конце концов, задачу выполнить удалось — бункер взят, но какой ценой?» Всю ночь продолжались ожесточенные схватки.
«Отовсюду слышалась стрельба. Вскоре запылала деревня. Русские танки посылали снаряд за снарядом в огонь, наши стреляли в ответ. Рядом с нами ухнул русский снаряд. Грохот залпов из всех видов оружия не умолкал до самого рассвета… На небе розовело зарево от горящей деревни Зуброво».
Последняя дневниковая запись Рихтера в этот первый день наступления, по сути, повторяет приказ Гитлера. «Сегодня, — читаем мы, — началось решающее сражение с русскими». И Рихтер также считает, что «его следовало начать и завершить до наступления зимы». Немцы сумели прорвать оборону русских вдоль русла Десны.
С увеличением темпов наступления бои перешли в серию быстрых танковых атак. 4 октября передовые части ударной группировки «Кёлитц» (2-я Венская танковая дивизия), прорвав фронт у Десны, остановились у пересечения дорог. Они были так поглощены расшифровкой своих никуда не годных карт, что оказались отброшены в результате «внезапной танковой атаки» русских, вмиг решившей их проблемы с ориентированием на местности. В 300 метрах справа немцы заметили три русских танка. Их тут же обстреляли, но, к великому удивлению, без каких-либо результатов. Было решено использовать заряд помощнее, и хотя он попал в цель, танк как ни в чем не бывало продолжал стоять. Обер-лейтенант, желая довести дело до конца, попытался подобраться к танку на мотоцикле с тыла. И вдруг его подчиненные с изумлением заметили, что офицер, стоя во весь рост, хохочет. Как следует тряхнув «танк», он завалил всю конструкцию. Немцы поддались на проявленную русскими хитрость, перед ними были мастерски изготовленные макеты танков.
Настроение в группе армий «Центр» царило самое что ни на есть боевое. «Темпы наступления заставляли нас очертя голову нестись вперед», — писал в дневнике офицер-танкист, описывая первые три дня операции. Уже на второй день наступления 2-я танковая армия Гудериана сумела продвинуться на 130 километров в глубь вражеской территории, выйдя к дороге Брянск — Орел. Отсюда танковые клинья повернули на север. 3 октября Орел, город с населением в 120 тысяч жителей на стратегически важной автомагистрали и крупный железнодорожный узел, перешел в руки немцев. 4-я танковая дивизия, наступавшая в авангарде танкового клина, преодолела 240 километров от Глухова до цели за 4 дня. Захваченные в Орле запасы топлива и продовольствия позволили в течение двух недель обходиться без войскового подвоза. 5 октября 1941 года 18-я танковая дивизия овладела Карачевом, на следующий день 17-я танковая дивизия — Брянском и мостом через реку Десна. Таким образом, южнее Брянска было образовано огромное кольцо окружения, куда угодили, по предварительным подсчетам, около трех советских армий — 3-я, 13-я и 50-я. Тем временем 4-я танковая группа завершала окружение советских войск с юга со стороны Вязьмы.
Мотоциклисты 10-й танковой дивизии вошли в Вязьму 7 октября. В результате образовался еще один котел, где оказались 16-я, 19-я, 20-я и 32-я армии. Отныне войска Восточного фронта сумели нейтрализовать последние из хорошо вооруженных армий, стоявших у них на пути к Москве.
