грузового автотранспорта. Так, 4-я армия располагала всего лишь одной восьмой от первоначальной численности парка грузовиков. 4-я танковая группа, переброшенная из-под Ленинграда на центральный участок фронта, к началу октября, накануне начала операции «Тайфун», имела лишь половину необходимых транспортных средств. Многие грузовики выходили из строя вследствие морозов и отсутствия полагавшегося антифриза. В полную негодность вследствие неблагоприятных погодных условий пришло и твердое покрытие магистрали Москва — Минск на участке от Смоленска до Вязьмы. Рядовой артиллерии Франц Фриш из 4-й танковой группы вспоминал:

«Мы начали наше наступление на Москву на сплошь неисправной технике. 30 % рессор грузовиков ломались, не выдерживая морозов. В сложившейся ситуации даже офицеры ставили под сомнение возможность дальнейшего продвижения вперед. «Какой идиотизм начинать наступление, если твоя техника никуда не годна, когда грузовики, на которых подвозят боеприпасы, оказываются без рессор?»

Но никто не подвергал сомнению решимость Гитлера. Как говорил сам Фриш: «Как мы ни бесились, все равно исправно вопили «Хайль Гитлер!»

Жизненно необходимое для всякого наступления обеспечение войск по железной дороге агонизировало с началом зимних холодов. С 23 октября по 13 ноября 9-я армия получила лишь четыре наливных состава, а 2-я армия — лишь один из трех полагавшихся ей к концу октября. С понижением температуры до минус двузначных чисел немецкие паровозы становились непригодными для эксплуатации: их трубопроводы для подачи воды располагались — в отличие от аналогичных русских моделей — снаружи и, не выдерживая низких температур, лопались. Это приводило к задержкам с отправкой важнейших грузов со всеми вытекающими последствиями. С 12 ноября по 2 декабря ни один транспортный состав не прибыл к месту назначения, а с 9 по 23 ноября до расположения 9-й армии добрался лишь один состав с горючим. Более того, когда упомянутый состав прибыл на станцию назначения, развозить бензин оказалось тоже не на чем — сами бензовозы стояли с пустыми баками. И все же, вопреки всем трудностям, кое-как удавалось снабжать моторизованные части минимальным количеством топлива. 11 ноября фон Бок досадовал, что число составов сократилось до 23 в сутки, и это не позволяет «завершить до 11 декабря снабжение фронта даже для наступления с ограниченными целями…» «Если бы число составов оставалось в пределах 30 в сутки, то можно было успеть доставить хотя бы самое необходимое — даже с учетом самой неблагоприятной погоды — к 18-му числу текущего месяца». Но к концу ноября в распоряжение группы армий «Центр» приходило лишь 16 составов в день.

На совещании в Орше майор Отто фон Экштайн, офицер штаба, ответственный за снабжение группы армий «Центр», представил весьма пессимистичную картину. Фон Бок предпочел воздержаться от высказываний на эту болезненную тему, — наступление даже с призрачными шансами овладеть Москвой выглядело куда заманчивее, нежели переход к обороне в снегах в двух шагах от советской столицы. По иронии судьбы задержкам с прибытием наливных составов способствовало и «решение еврейского вопроса». Фон Бок 12 ноября 1941 года: «В устной форме мне докладывают, что необходимый для подготовки к наступлению минимум железнодорожных составов будет впредь гарантирован группе армий. Но почти одновременно поступает донесение, что в тыл группы армий намереваются перебросить по железной дороге евреев, на что также потребуется не один состав! Велю передать Гальдеру, что не пожалею средств, чтобы воспрепятствовать этому — ведь это неизбежно повлечет за собой сокращение составов для подготовки нашего наступления».

Операция «Тайфун» вступила в завершающую фазу 16 ноября 1941 года, когда войска группы армий «Центр» сумели добиться неожиданного успеха на обоих флангах. 3-я и 4-я танковые группы наступали на Клин, расположенный севернее Москвы, а 2-я танковая армия, с юга обойдя Тулу, где просидела вот уже не одну неделю, двинулась в северо-восточном направлении. Как раз в тот момент, когда сильно поредевшая танковая группировка Гудериана (насчитывавшая всего 150 машин вместо 400 на конец сентября) устремилась вперед, советские войска нанесли удар по левому флангу 4-й армии. Вскоре немцы сделали попытку окружить Москву. Единственной преградой на пути у них оставалась последняя Можайская линия обороны, протянувшаяся от Московского водохранилища на севере до Оки на юге. Сначала русские отступили на широком фронте. Однако яростные контратаки Красной Армии все же вынудили части немецкой 4-й армии перейти к обороне, образовав «мешок» между двумя танковыми группировками. Давление на фланги соответственно увеличилось по мере их продвижения.

В своем дневнике генерал Гальдер расценил день 19 ноября, как «в общем снова благоприятный», а следующий день, по его словам, характеризовался «вселяющими оптимизм успехами»[61].

Гитлер на выставке зимнего снаряжения для вермахта. О чем думает фюрер? О том, что он еще в августе предполагал достичь линии Архангельск — Астрахань, или о том, что вся эта показуха вряд ли успеет попасть в войска…

Донесения о плачевном положении немецких войск всерьез не воспринимались. Но безудержный оптимизм Гальдера в очередной раз подвергся испытанию сообщениями с Восточного фронта. «Во второй половине дня Гудериан доложил по телефону, что его войска выдохлись», — гласит запись Гудериана от 21 ноября 1941 года, однако, видя перед собой главную стратегическую цель кампании, начальник ОКВ не поддается искусу пораженчества.

«2-я танковая армия действительно ведет тяжелые бои на широком фронте, однако, в конечном итоге, эти бои проходят успешно, и наши войска повсюду теснят противника. Можно надеяться, что 2-я танковая армия, несмотря на прибытие к противнику подкреплений (свежие сибирские дивизии)у все же сможет успешно завершить бои».

На северном фланге наступления русские пытались воздвигнуть линию сплошной обороны вдоль канала Москва — Волга и Московского водохранилища. Но 23 ноября части 3-й танковой группы захватили Клин, а 4-я танковая группа вошла в Солнечногорск. Русские под ее натиском, как в добрые времена летнего блицкрига, начали отход. Оказывавшая поддержку 4-й танковой группе 9-я армия вышла на берег канала, а 3-я танковая группа вышла к каналу южнее Дмитрова.

Как это часто бывает, реальный ход наступления не совсем совпадал со стрелами на оперативных картах штаба генерала Гальдера. Один из командиров полка 98-й пехотной дивизии, действовавшей в составе 4-й танковой группы Гёпнера, направил своему командиру дивизии генералу Шрёку конфиденциальное послание, в котором звучала тревога. «Без целенаправленной замены выбывших офицеров, унтер-офицеров и специалистов по вопросам вооружений, — говорилось в нем, — без реорганизации и поставок обмундирования, средств технического оснащения, вооружений, транспортных средств и лошадей, без принятия срочных мер по восстановлению численности войск их боеспособность будет крайне низка». Командир батальона из той же дивизии задавался вопросом: «Неужели и в других подразделениях дела обстоят подобным образом? Но мы все равно верим в лучшее!» Ротный фельдфебель Шифф из пехотного полка 2 ноября описал обстановку так, как ее видели солдаты в окопах:

«Успевшие отрасти бороды придают всем нам сходство с подводниками, руки наши покрыты коркой грязи. Когда же мы в последний раз стирали обмундирование? Когда мылись сами? Похоже, не один месяц успел миновать. Тело одеревенело от постоянного лежания скрючившись в траншеях и окопах. Ни рук, ни ног не чувствуешь от холода! Зато чувствуешь, как тебя поедают вши. А где наши добрые товарищи, сражавшиеся плечом к плечу с нами?»

И на самом деле — где? С начала кампании полк потерял 50 офицеров и 1673 унтер-офицеров и солдат — две трети офицерского и свыше половины рядового состава. В общей сложности 98-я пехотная дивизия потеряла 5881 человека, треть штатного состава, а фактически более половины.

Не было фронтовой части, где не ощущались бы последствия одержанных такой ценой побед. Одна только операция «Тайфун» обошлась группе армий «Центр» в 114 865 убитых. Это означало гибель еще 6,8 дивизии. Серьезность 460 потерь наглядно иллюстрируется и тем, что в резерве группы оставалась одна- единственная дивизия. Потери офицеров в октябре составили 3606 человек, то есть равнялись офицерскому корпусу семи дивизий; примерно на столько же дивизий хватило бы и 22 973 погибших унтер-офицеров.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату