скулил о том, какая ужасная у тебя жизнь по сравнению с нами.
Лицо Шейна стало сначала смертельно бледным, потом залилось краской.
И он ударил Майкла в лицо, со всей силой. Клер вздрогнула и отшатнулась, а Майкл будто и не заметил. Он просто стоял и смотрел в глаза Шейну, а потом сказал:
— Ты такой же, как твой отец. Жаждешь проткнуть меня колом, отрезать голову и похоронить на заднем дворе? Именно так поступают друзья.
— Да! — закричал Шейн ему в лицо.
В его глазах было что-то настолько пугающее, что Клер не могла двинуться, не могла даже дышать.
Майкл отошел к коробке, которую выронил Шейн, и взял из груды высыпавшихся вещей две. Остроконечный кол. Наточенный охотничий нож.
— Ты хорошо подготовился. — Майкл швырнул оба предмета Шейну, тот поймал их в воздухе. — Давай действуй.
Ева закричала и загородила собой Майкла, однако тот мягко, но решительно отодвинул ее.
— Давай, — повторил он. — Или сейчас, или позже — все равно этого не избежать. Ты хочешь уйти из моего дома, чтобы иметь возможность убить меня с чистой совестью. Зачем ждать? Давай, парень, сделай это. Я не буду сопротивляться.
Шейн вертел в руке нож, сверкающий в свете ламп. Клер замерла, заледенела, не в силах ни соображать, ни тем более сказать или сделать что-нибудь. Что произошло? Как получилось, что все стало так плохо?
Он сделал шаг к Майклу, и тот не двинулся. В его глазах не осталось ничего холодного, вампирского; это были человеческие глаза, полные страха.
Долгое мгновение никто не шевелился, а потом Майкл сказал:
— Знаю, тебе кажется, будто я предал тебя, но это не так. Дело только во мне, ты тут вообще ни при чем. Просто я не мог больше сидеть взаперти. Я умирал здесь, был похоронен заживо.
Лицо Шейна исказилось, словно охотничий нож вонзился в него самого.
— Может, лучше было бы, если бы ты оставался мертвым.
Правой рукой он вскинул кол.
— Шейн, нет! — закричала Ева и снова попыталась вклиниться между ними, и снова Майкл помешал ей. Она в ярости повернулась к нему. — Черт побери, прекрати! На самом деле ты вовсе не хочешь умирать!
— Да, не хочу. И он понимает это.
Шейн замер, весь дрожа. Вглядываясь в его лицо, Клер не могла угадать его мысли и чувства — это лицо казалось совершенно незнакомым.
— Ты был моим другом, — потерянно сказал Шейн. — Лучшим другом. Как такое могло произойти?
Не отвечая, Майкл подошел к нему, забрал орудия убийства и обнял его.
На этот раз Шейн не сопротивлялся.
— Козел.
Майкл вздохнул и похлопал его по спине.
— Да. — Шейн отступил и вытер глаза тыльной стороной ладони. — Ты первый начал. — Он оглянулся и нашел взглядом Клер. — Предполагается, что ты давно должна быть дома.
Дерьмо! Она надеялась, что за взрывом Шейна они забудут о ее позднем возвращении, но, естественно, он ищет способ отвлечь внимание от себя, и вот, пожалуйста, она тут как тут.
— Вот именно, — заявила Ева. — Видимо, ты забыла позвонить и сообщить, что не лежишь мертвая в канаве.
— Со мной все в порядке.
— А с Эмми нет. Ее убили и засунули в наш мусорный бак, поэтому, уж извини, я немного беспокоилась. — Ева скрестила на груди руки, устремив на нее сердитый взгляд. — Я даже проверила, не запихнули ли и тебя туда — перед тем, как Шейн устроил весь этот кавардак.
О господи! Общение с Мирнином полностью вытеснило из памяти Клер судьбу Эмми. Ясное дело, Ева сердится; или, точнее говоря, она в ужасе.
Не решаясь встретиться взглядом с Шейном, Клер беспомощно посмотрела на Майкла.
— Простите… Я задержалась в лаборатории и… конечно, нужно было позвонить.
— И пришла домой пешком? В темноте? — спросил Майкл. На этот вопрос она честно ответить не могла, поэтому просто пожала плечами. — Тебе известно, как в Морганвилле называют того, кто разгуливает по ночам? Мобильный банк крови. — Майкл говорил холодно и тоже сердито. — Ты напугала нас до смерти. Это не похоже на тебя, Клер. Что произошло?
Шейн подошел к ней, и на мгновение она почувствовала облегчение от того, что, по крайней мере, он на нее не сердится. Но потом он бесцеремонно сдвинул ворот ее рубашки влево и вправо, осматривая шею; от неожиданности она даже не сопротивлялась. Потом он задрал до локтя правый рукав и обследовал запястье.
И только когда он потянулся к левому рукаву, в ней вспыхнула тревога.
О господи, браслет!
— Эй, я же сказала — со мной все в порядке! — Она вырвалась и оттолкнула его. — В порядке! Никто меня не кусал.
— Тогда покажи руку. — Тревожный взгляд Шейна был прикован к ней, разрывая Клер сердце. — Давай, докажи, что ты в порядке!
— Почему я должна что-то доказывать? — Она понимала, что неправа, что он беспокоится о ней, и от этого тупая злость разгоралась еще сильнее. — Я не твоя собственность! Говорю же — со мной все хорошо! Почему ты не веришь?
Тут же она пожалела о своих словах, но было уже поздно.
«Он столько страдал. Почему я так себя веду?»
Майкл встал между ними, искоса взглянув на Шейна.
— Дай-ка я посмотрю.
Он стоял, загораживая ее от глаз других, и не успела Клер остановить его, как он схватил ее за левую кисть и оттянул рукав к локтю.
Застыв, некоторое время Майкл смотрел на золотой браслет, потом повернул ее руку в одну сторону, в другую и опустил рукав.
— С ней все хорошо. Она говорит правду. Я знал бы, если бы ее укусил вампир, почувствовал бы это.
Шейн открыл рот, закрыл его, повернулся и вышел.
— Как насчет того, чтобы затащить свое дерьмо обратно, раз ты остаешься? — крикнула Ева.
— Потом! — огрызнулся Шейн и, не оглядываясь, взлетел по лестнице.
— Лучше я пойду и поговорю с ним, — предложила Клер.
— Нет, — возразил Майкл, не отпуская ее руки. — Лучше сначала ты поговоришь со мной.
И погнал ее на кухню.
— Еще один семейный обед, да? — сказала Ева им вслед. — А мне плевать — я съела последний хот- дог!
Даже закрыть за собой кухонную дверь Майклу показалось недостаточным: он потащил Клер к кладовке, зажег внутри свет и приказал:
— Заходи!
Для двоих здесь было тесновато, пахло старыми специями и уксусом — несколько недель назад Шейн уронил бутылку. Клер дрожала, но была полна решимости не дать Майклу запугать себя. В последнее время, кажется, все только и делают, что запугивают ее, но она не поддастся: да, она моложе всех, но это не значит, что слабее.
— Черт побери, как это получилось? — прошипел Майкл.
— Я была вынуждена, другого пути не оставалось. Амелия…
— Ты должна была рассказать мне и нам всем.
