больше не способен работать над ним.
Клер кивнула; по крайней мере, она попытается.
— Но я не могу заниматься этим одна. Мне нужна помощь докторов, специалистов. Я отдам им наши выкладки; может, вместе мы сумеем что-нибудь сделать.
Мирнин кивнул.
— Только не объясняй им, для чего оно.
Он оглянулся. В дальнем конце виднелась пустая камера с открытой дверью. Кроме вонючей койки, внутри ничего не было.
Мирнин сделал глубокий вдох, вошел в камеру и захлопнул за собой дверь; с металлическим щелчком сработал замок.
— Второе: приноси мне книги, когда будешь приходить сюда, — продолжал он изнутри. — И еще кристаллов — если сможешь создать их. Это так приятно — снова мыслить ясно, пусть даже совсем недолго.
Ощущение было такое, словно у нее вырвали из груди сердце: она чувствовала себя легкой и полностью опустошенной.
И еще было ужасно грустно.
— Я буду приходить, — пообещала Клер. — И сделаю, что вы просите. — Оглянувшись, она увидела, что Мирнин сидит на краю койки, глядя в пол. — Я не брошу вас.
Он не поднимал взгляда. Внезапно ей послышался голос, что-то шепчущий… Голос матери! Она заколебалась.
— Уходи, — безучастно сказал Мирнин. — Пока у нас обоих не появилось повода пожалеть об этом.
Клер развернулась и побежала.
Ничто не помешало ей добраться до двери, хотя больные вампиры тянулись к ней — одни безмолвно, другие с воплями. Прикрыв руками уши, с сильно бьющимся сердцем, она бежала и бежала, и с каждым шагом бремя ужаса нарастало. Вид открытой двери впереди принес ей огромное облегчение. Дверной проем казался абсолютно черным — Клер не видела на той стороне ни признаков лаборатории, ни чего-либо другого.
Мирнин говорил, что она должна сосредоточиться и представить то место, где хочет оказаться. И из его слов также следовало, что, скорее всего, у нее ничего не получится.
«Нет, не думай об этом, — велела она себе. — Если хочешь выбраться отсюда, ты должна сосредоточиться. Давай!»
Ничего не произошло.
Она закрыла глаза, хотя здесь от этого становилось еще страшнее, и почти перестала дышать. Представила себе лабораторию с ее хаосом — книги, тетради, бутылки, новые и старые. Она даже почувствовала ее запах, само дыхание дома. А когда открыла глаза, то по ту сторону двери обнаружила знакомое помещение, засыпанное всем хламом, какой только может быть на свете.
Сделав глубокий вдох, Клер перешагнула порог, одолевая легкое сопротивление невидимой преграды, и закрыла за собой дверь.
А повернувшись, увидела перед собой Амелию.
Белая Королева стояла в центре комнаты. Ее древнее, без единой морщинки лицо, как обычно, ничего не выражало, однако в глазах проглядывала горечь.
— Его нет здесь. Где он? — спросила она.
— В… тюрьме.
— Это ты отвела его туда?
— Думаю, он сам этого хотел. Он… добровольно вошел в клетку. — Клер изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. — Но как… как вы можете просто бросать их там?
— У меня нет выбора.
Амелия в жизни никому не давала объяснений, и Клер понимала, что добиваться их бесполезно.
— Если он действительно сломался, тогда все кончено. Никаких больше экспериментов и, соответственно, никакого лекарства. Спасти мой народ невозможно. — Она небрежно скинула книги с сиденья обветшалого кресла и села, впервые на глазах Клер не заботясь о грациозности своих движений. — Я надеялась… Никогда не думала, что мы потерпим неудачу.
— У меня есть вот эти тетради, — сказала Клер. — И у Мирнина хранится много других записей. О неудаче говорить рано.
Амелия покачала головой, и прядь волос выбилась из тщательно уложенной прически, придав ей юный и хрупкий вид.
— Некто достойный доверия должен содержать в исправности механизмы, а иначе они выйдут из строя. Это мог делать только Мирнин. Я надеялась, что ты тоже сможешь, но, по его словам, на это способен только вампир. И никого больше нет.
— А Сэм?
— Он недостаточно стар, ему не хватит сил. Нужен кто-то примерно моего возраста, а это значит… — Амелия вперила в Клер пронзительный взгляд. — Нет, я не могу отдать такую мощь врагу.
Клер тоже не нравилась эта мысль.
— Что еще вы можете сделать?
— Уничтожить все это. — Голос Амелии прозвучал так тихо, что Клер едва разобрала ее слова.
— Вы имеете в виду… отпустить всех?
Их взгляды встретились.
— Нет, я имею в виду не это. Клер содрогнулась.
— Тогда почему бы не привлечь Оливера? Почему бы не испробовать сначала этот путь? Что вы теряете?
— Ничего. И все. А ведь тебе, Клер, следовало бы опасаться такого развития событий, при котором мы преуспели бы. Потому что, если это произойдет, если раса вампиров сумеет выжить, в каком положении окажетесь вы? Интересный вопрос, не правда ли? Хотя в данный момент и неактуальный. — Амелия кивнула на тетради, которые Клер не выпускала из рук. — Если хочешь спасти девочку Морреллов, нужно поторопиться. Используем портал — я отправлю тебя прямо в больницу.
Существует портал в больницу? Клер удивленно оглянулась на закрытую и запертую дверь.
— Вы уверены, что она откроется не в…
— Не в подземелье? — Амелия покачала головой. — У меня нет такого намерения. Если и у тебя тоже, то она откроется туда, куда мы пожелаем. Мирнин мог открывать портал только в подземелье, но не обратно. Так что на сегодняшний день этими способностями обладаем лишь мы с тобой.
У Клер мелькнула мысль, от которой все внутри болезненно сжалось.
— Вы уверены?
Глаза Амелии вспыхнули.
— Что ты имеешь в виду?
Поток образов вспыхнул в сознании Клер: Оливер, схвативший ее в Стеклянном доме; мертвая девушка в подвале; Джейсон, появившийся на вечеринке Моники, исчезнувший с нее и вновь возникший около кафе «Встреча».
О нет!
— А что, если кто-то еще использует порталы? Вы сможете это обнаружить?
— Мирнин мог бы, надо полагать, а я нет. Почему ты спрашиваешь? — Амелия встала с хмурым и недоуменным видом. — Что тебе известно?
— По-моему, среди вас есть предатель. Кто-то показал порталы Оливеру, а он Джейсону. Капитан Откровенный и его соратники, скорее всего, тоже знали о них. Наверное, от Джейсона…
— Это немыслимо! — нетерпеливо прервала ее Амелия. — Мои люди вне подозрений.
— Тогда как Джейсон сумел пронести мертвую девушку в наш дом? Он не вампир, ему же требовалось приглашение.
Амелия замерла, в ее глазах заблестел холод.
— Понимаю. — Она повернулась к маленькой двери, ведущей в забитую книгами небольшую
