Зимовье зверей

Плетут экипажи
Дорожные пряжи —
Сквозь черные сопки, сквозь рваные льдины,
За горние кряжи,
За братские пляжи,
Где воин и ворон — навек побратимы.

Там люди и птицы,
Устав суетиться,
Расправив кольчугу и сняв оперенье,
В крахмальной поддёвке,
Как мухи-подёнки,
Все ждут после бани с судьбой примирения…

Плачь, Ярославна, но только не громко.
Пой, Ярославна, в степи над обрывом.
Видишь, по небу блокадная кромка —
Бронзовый купол с пурпурным разрывом.

Плачь, Ярославна, но только не громко.
Видишь, по небу, где месяц печаткой,
Голубь почтовый несёт похоронку —
Банный листок с роковой опечаткой.

За страх и за разум
Всех скопом, всех разом —
Чтоб легче писать поминальные списки.
Тревога отстала,
И снега не стало,
Лишь зреют подсолнухи, как обелиски.

Их зёрна — как буквы,
Как иглы, как угли,
Но тянутся к свету подстрочники смерти.
И почкой набухшей
Дымится на кухне
Постскриптум любви в треугольном конверте.

Спи, идет война.
Спи, идет война.
Спи, идет война.
Спи, пока идет

Время быть сильным,
Да силу не тратить.
Время быть вольным,
Да вволю терпеть.

1995

На всякий случай

Ещё одним блюзом больше,
Ещё одной ночью меньше,
Ещё одним облаком глубже,
Ещё одним шагом вперёд.

Мы представим, что мы — не дети,
Мы поиграем в мужчин и женщин,
Мы наделаем немного шума
И поверим, что время не врёт.

Будь просто легче,
Будь просто выше,
Будь просто воздушней,
Будь просто лучше,

Будь просто чаще,
Будь просто ближе,
Будь просто рядом —
Так, на всякий случай.

Превращаются ли блюзы в гимны,
Или блюзы суть только письма?
Превращаются ли блюзы в слезы,
Или блюзы суть только глаза?

Мы не будем прощаться надолго,
Мы представим, что все очень близко,
И без всякого ложного риска
Опрокинемся в нон-тормоза.