Зимовье зверей

Но этот миф доживает своё,
И этот миф доживает своё,
Этот миф доживает своё.
Видишь, где он теперь?

Этот миф доживает своё,
Этот миф доживает своё,
Этот миф доживает своё —
И я отворяю дверь.

Одиночество неприкасаемо,
По косой стекает слеза его,
Одиночество непредсказуемо,
Как судьба Максима Исаева.

Одиночество — тёртая схема,
В ком-то замкнутая система,
Направляющая стенающих
По пятам капитана Немо.

В жирных пятнах моей мечты
Размножаются вирусы пены у рта,
Подожди, — говорят, — отдохнешь, мол, и ты,
Когда тень седины уравняет цвета.

Головешки не стоят свеч,
А свечи стоят столько, сколько стоят.
Расстоянье от глаз до плеч
По расчетам забрызгает лишь первый ряд.

(И я эмигрирую вглубь,
Я имиджирую черный ящик,
Я продолжаю борьбу зуб за зуб
Между прошлым, будущим и настоящим,
Я эксплуатирую рок,
Я гарантирую гвоздь программы,
Я для любителей музыки впрок —
Лишь последняя буква их собственной мелодрамы.)

Но этот миф доживает своё,
И этот миф доживает своё,
И каждый миф доживает своё —
Его уже, в сущности, нет!

Этот миф доживает своё,
И этот миф доживает своё,
И этот миф доживает своё,
Но оставляет след…
…И я оставляю след…

1990

Крысолов п. С

— Мне скучно, Холмс.

— Что делать, Ватсон…

(«Сцена из Ватсона»)

Я сумасшедший из разряда бесшабашных,
Я оглашенный из неразглашённых.
Я промышлял с башибузуками на башнях
И состязался с донжуанами в донжонах.

Из ряда вон нередко выходящий,
Я приходил всегда не вовремя, не к месту,
И всех невест под звуки флейты уводящий,
Я в сито снов им подсыпал сиесту.

Мой Боливар двоих не переварит —
За перевалом будет передышка,
И я закончу свой рассказ на том привале,
Конечно, если не добьет меня одышка…

Я не любитель слишком четких слов и линий, —
Гляжу, как в горне корчится узор.
Я жгу хвосты, а ты, как младший Плиний,
Твердишь, что в каждой книге есть резон.

Я вывел крыс отрогами Шварцвальда
И выпил залпом небо над Берлином,