Я видел из чреваЗаплечного хлама,Как книжная ЕваЛистает Адама…Я понял, что я — отпрыск Лилит.И, знаешь, это болит.Что знают о жизни два этих бессмертных животных!Что помнят они о расплавленных трением душах?Что могут прочесть в своих жалких скупых подноготных,В подвалах их рвотных и в мягких надснежных баклушах!?У входа в чистилище — жирно и пахнет озоном.В подробностях жизнь, значит, смерть — это смерть каждой буквы!Кипящий бульон из меня называя «музоном»,«Зачем ты поёшь?» — ухмылялись мне чертовы куклы. —«Одной ногой здесь,Одной ногой там,Одним блюзом в раж,Другим блюзом в ложь!»Четырнадцать веток на дереве бед!Но я сам по себе,Я самба себе,Не трожь!..Не трожь меня, темень!Не трожь, свет закона!Я вышел из делаПод хруст Рубикона —Из бледного тела,Из смуглого лона,Из водоразделаАдама Кадмона…Мы, видимо, — дети Лилит.И, знаешь, это болит…
1998
Песня без припева
Только пульс — и ни одной мысли в голове.Только пульс — и ни одной мысли о делах.Только путь — и ни одной песни о тебе.Только муть в заплывших жиром зеркалах.Колокола поют отбой для всех,Но не для нас с тобой — для нас с тобой отбоя нет.И вечный блок, и вечный черный флаг,И бесконечный крюк вокруг чужих планет.Полный крах среди подпольных льдин,Как будто никотин на проливных резных столах.Ты ушла — одна, и я ушёл — один.Пришёл с другой — в совсем других делах.Аллах велик. Христос воскрес. И Будда жив.Но Заратустра прав: не в этом суть, не в этом сеть.Тот, кто прав, всегда немного лжив.А если жить, то — жить, а если петь, то — жить и петь!И зачем этой песне какой-то припев?Никому в этом месте не нужен припев…Нету смысла в том, что нету кайфаВ том, что мочи нету быть на круче этой прыти.Тот, кто был своим, теперь стреляет лайфомИз фанерных кружевных укрытий.Рыть, и рыть, и рыть — навзрыд и мимоходом.Я читаю вслух, а ты играешь новый гимн.И теперь ты вправе петь по переходамОт одних других к совсем другим другим.И зачем этой песне какой-то мотив?Никому, даже жизни не нужен мотив…Только пульс — и ни одной мысли в голове.Только пульс — и ни одной мысли о делах.Только путь — и ни одной песни о тебе.